"Ольга Ларионова. Развод по-марсиански" - читать интересную книгу автора

Все надо было кончить еще вчера. Чтобы от меня ничего-ничегошеньки не
осталось.
- Успеешь, - сказала Би. - Это никогда не поздно. Я сама когда-то тоже
вот так торопилась.
- Пожалуйста, Би, не начинай все сначала. Вчера я тебя послушала, и
напрасно.
- Глупыш, это необходимо - говорить, говорить, говорить... Потому что
когда от тебя ничего не останется, ты, может быть, захочешь все вернуть, и -
не сможешь.
- Но почему же, Би? Ведь ты сама вчера сказала: попробуй сначала изменить
только руки; если передумаешь, я сделаю их такими же, как прежде.
- Ничего не возвращается, чтобы стать, как прежде. И руки твои будут
прежнего цвета и формы, но они один день были другими. В них навсегда
останется память о том, что целые сутки они были гибкими, смуглыми руками
южанки. И потом...
- Что - потом, Би?
- Ладно, не будем все сначала.
- Тогда, пожалуйста, Би, сделай меня совсем другой. Чтобы ни одна
черточка не напоминала о том, какой я была прежде.
- Нет ничего проще. И все-таки потом... Потом ты, может быть, попросишь
меня вернуть тебе твой прежний вид, но будет поздно.
- Ты - о себе, Би?
- Конечно, глупыш. Ведь я вижу его почти каждый день. Он и не
подозревает, что я - это я. Сейчас я ему не нужна, ни прежняя, ни нынешняя.
- Значит, все было правильно.
- Ничего не правильно. Все еще можно было склеить. А я поторопилась.
Глупо все получилось, сгоряча и вдребезги. Так что подумай еще, глупыш.
- Кто же из нас глупыш?
- Ты, потому что сейчас ты торопишься.
- Би, пожалуйста, не уговаривай меня больше, потому что сейчас у меня еще
есть силы хоть что-нибудь сделать, а скоро и сил этих не будет. Если бы ты
только знала, как это страшно - когда ему все равно, абсолютно все равно,
что бы я ни сделала. Одна и та же усталая насмешливость. Это равнодушие
впитывает все мои силы, всю кровь, всю жизнь. Еще немного - и от меня
останется одна пустая шкурка, съежившаяся кожица. Сделай меня новой, Би, я
куда-нибудь уйду, спрячусь и, может быть, оживу. Пожалуйста, сделай меня
совсем другой.
- Если ему все равно, то зачем же - совсем?
- Потому что ему все равно, пока я с ним. Но когда я уйду, его будет
мучить мысль о том, что кто-то другой целует мои руки, и губы, и волосы; и
дотрагивается до меня, и все другое. И потом, уходить надо совсем - чтобы
без случайных встреч, совпадений и неожиданностей в будущем. Не я это
придумала и не сейчас.
- Да, - сказала Би, - не ты и не сейчас. Но даже когда лист отрывается от
ветки или ежик теряет иголку, им больно. Давным-давно люди пытаются
расставаться безболезненно, они перепробовали тысячи способов, и этот -
всего лишь последний, но не думай, что наиболее удачный. Все равно больно.
- Знаю, - сказала Корели. - Но насовсем - это честнее. И мужественнее.
- И все-таки - подумай еще.
- Нет, Би, пожалуйста, Би, сделай, чтобы это было поскорее.