"Ольга Ларионова. Развод по-марсиански" - читать интересную книгу автораосталось и это "что-то", запаянное в капсулу чужого тела, живет, и
двигается, и скорее всего думает сейчас о нем. Малюсенькое такое "что-то". Ах, черт, что же ты сделала, Корели, как же ты убила душу своего тела! Он подумал еще раз, что малюсенькое "что-то" думает сейчас о нем, и часть прежней уверенности вернулась к нему. Не разлюбила ведь, миленькая моя. Устала, не выдержала, а ведь любит. Решила спасать душу своего ума. Ты еще пожалеешь, миленькая моя. Он перестал думать об этом, малюсеньком, и вошел в центр уже совсем прежним. К нему подошла девочка и села рядом, положив локти на мокрую стойку. Сит скосил глаза и начал думать, поздороваться ему с ней или это излишне, и еще он понял, что не случайно забрел в этот тихий замызганный бар, а выбрал его потому, что здесь принято разговаривать с посетителями. Он был здесь не впервые, но до сих пор хозяин не высылал к нему никого. Было видно, что ему этого не надо. А сейчас вот подошла, совсем глупый ребенок, и округлые локотки под узеньким рукавом, намокшим снизу. - Один? - спросила девочка и носком туфли пошевелила теплую куртку Сита, валявшуюся на полу. - Один, - медленно ответил Сит. - Совсем? - переспросила она. - Совсем, - сказал Сит, с трудом отлепляя губы от края стакана. - Ка-кой! - протянула девочка. - А почему ты один? Сит вдруг подумал, что бывают такие минуты, когда ты совершенно беззащитен и кто угодно может влезть в тебя и вытянуть самое сокровенное, и ты сопротивляться не сможешь. Он совершенно точно знал это о себе и - У меня ушла жена. Девочка положила подбородок на руки и стала смотреть на него широко раскрывшимися глазами. - Совсем? Сит кивнул. - Стала... другой? - спросила девочка почти шепотом. Сит снова кивнул. - А это очень больно? - Да, - сказал Сит, хотя ему и в голову не приходило, как же это на самом деле люди становятся неузнаваемыми. - Да. Это... Это так, словно с тебя сдирают кожу. И по голому мясу красят другой краской, чтобы непохоже было. А волосы наматывают... - Ой, не надо, пожалуйста, не надо, а то я убегу, а хозяин... Ну да, она расплачется и убежит, а хозяин ее выгонит. И всем будет хуже. Вот что ты натворила, Корели. Девочка подняла куртку, встряхнула ее и положила Ситу на колени. Он машинально следил за ее движениями, безотчетно думая о том, что ни в чем она не напоминает ему Корели. Хотя, если уж меняться, то именно так, до неправдоподобия, до парадокса; и ведь она еще любит его, ну конечно же, любит, и знает, что ему худо, хуже некуда, и ее неминуемо потянет узнать, что с ним и кто с ним, и, уповая на свою неузнанность, она пойдет навстречу ему... И уже не существовало ничего, абсолютно ничего на всем свете, кроме этого огромного и жалкого: "а если?.." Сит тихонько наклонился и осторожно, чтоб не напугать, чтоб не убежала, спросил: |
|
|