"Ольга Ларионова. Делла-Уэлла (Странствие королевы)" - читать интересную книгу автора

расспрашивать его о чем-то совершенно бесполезно.
Ких шумно вздохнул - один за всех - и отправил себе в рот сочный кусок
омара в светлом самосском вине.
Глаза его округлились.
- Па-а-акость какая... - прошептал он со всей юношеской
непосредственностью.

II. Белая тень пестрой тени

Она просыпалась долго и мучительно, словно выдирала свое тело из клейкого
месива. Что-то было не так. Ей случалось по нескольку дней проводить в
седле, сражаться от зари до заката, довольствоваться половиной сухой
лепешки...
Такой изматывающей усталости она не испытывала никогда. А ведь она не
была ни ранена, ни больна. Хотя... Она невольно поднесла руку к едва
угадываемому на ощупь шрамику где-то между бровей. Вчера здесь гнездилась
пульсирующая боль, но сегодня она улетучилась, оставив после себя какое-то
неопределенное ощущение. Описать его словами было просто невозможно, как
нельзя, например, четко означить состояние тоски. Это слово пришло на ум не
случайно, ощущение было именно тоскливым.
Ну, этим-то можно пренебречь. Она провела ладонями по волосам, плечам и
ниже, пока не дошла до колен, щиколоток, кончиков пальцев ног, - и резким
движением сбросила в ничто все это наваждение. Помогло.
- Ау-у! - пропела она, и Кукушонок, слетев с каменного насеста, занял
приличествующее ему место на принцессиных плечах.
Первое, что бросилось в глаза, - громадный пушистый ковер, буквально
засыпанный невообразимым множеством пестрых игрушек. Отыскать среди них
блаженно воркующего Юхани удалось не сразу. Рожица малыша была измазана
молочным продуктом неизвестного происхождения.
Сэнни мгновенно превратилась в разъяренную тигрицу:
- Кто кормил без разрешения?!
- Борб, - виновато прошелестел Кукушонок, словно сам акт кормления лежал
на его совести. - Все это прислали... спец-рей-сом. Командор Юрген сказал:
можно.
- Там, где речь идет о Юхани, командор - я!
Накинув первый попавшийся под руку плащ, она вылетела из корабля - и
замерла, потеряв дар речи.
Прибрежная поляна, залитая жарким летним солнцем, напоминала ковер,
усыпанный игрушками, столько здесь выросло разноцветных шатров, палаточек и
навесов. Все это сверкало, лучилось и одновременно отталкивало своей
праздничной, ярмарочной пестротой. Глаза невольно поискали отдыха и нашли
его в серебристо-оливковой зелени раскидистого дерева, свесившего свои ветви
над самой водой. На нижнем его суку, над самой озерной гладью, сидели два
одинаковых лазурных крэга и белоснежными клювами оглаживали друг друга,
время от времени подергивая хвостами, чтобы не коснуться ими воды.
Бросить своих хозяев среди бела дня? И это после того, в общем-то
непрошеного, обещания, которое они дали джасперянам вчера вечером? Испокон
веков считалось, что слово крэга нерушимо... Она поискала глазами тех, кого
оставили их пернатые поводыри, и вдруг с недоумением поняла, что веселая
толпа звездных дружинников во главе со своим командором занимается не чем