"Ольга Ларионова. Солнце входит в знак Водолея" - читать интересную книгу автора

неживой темнотой давила на иллюминатор нижнего обзора.
- В конце концов, - произнес он вслух, - каждый из нас волен выбрать
себе планету, на которой ему хочется окончить свою жизнь. Так вот, я выбираю
ту, на которой меня оставят одного. Это мое право, и ты знаешь, что оно
свято.
- Ты погоди, Сибл, - Фасс перешел на просительный тон. - Покрутимся
возле нее еще один день - при внимательном рассмотрении некоторые вещи
перестают казаться привлекательными...
- И минутная блажь пройдет, так? И я выберу то, что выбирали все и
всегда - почти все и почти всегда... Возвращение домой! Но ведь я
возвращался бессчетное число раз, и что было моим домом? Маленький кабачок
возле Четвертого континентального космопорта. В этом маленьком кабачке
каким-то чудом помещалась уйма народу, - во всяком случае, я там наблюдал не
меньше двух десятков этаких бравых отставников с пожизненным космическим
загаром и неистребимой тягой к воспоминаниям. Я прилетал через полгода -
воспоминания не иссякали. Я отсутствовал год - и возвращался к самой
кульминации очередной серии... Я боюсь этого, Фасс. Я боюсь, я не хочу себя
- вот такого, окруженного почетом и сопливыми курсантами, с кружкой
безалкогольной шипучки и фонтаном воспоминаний о наших с тобой
приключениях... Ты понимаешь, я хочу, чтобы в том моем настоящем, которое
еще мне осталось, было еще хоть что-нибудь, кроме прошлого.
- А ты уверен, что тебе гарантировано настоящее, после того как ты
врежешься на этой развалюхе в самые натуральные первобытные джунгли?
Сибл промолчал. Они и так говорили слишком долго, хотя обоим было ясно,
что все обдумано давным-давно, слишком давно, чтобы сейчас вот отступать.
- Ну ладно, - сказал Фасс, - кончили на этом. Я ведь знал, что ты
нанимаешься в свой последний рейс, и должен был приготовиться к любым
сюрпризам. Но сейчас я прошу тебя об одном: если по мере приближения к
поверхности ты почувствуешь, что твои фантазии начинают блекнуть, -
немедленно возвращайся.
- Фасс, это не фантазии.
- Ну да, это мечта твоей жизни. И именно с этой дурацкой мечтой ты
выбивал себе разрешение на последний рейс. - Фасс всеми силами старался
сдерживаться, но с каждой минутой у него это получалось все хуже и хуже. -
Скромная мечта о тихом уголке, где ты будешь царем и богом. Спокойно,
спокойно, не бросайся на меня - диспута не будет. Я только четко
сформулирую, о чем ты мечтаешь. Иногда это очень полезно - услышать со
стороны высказанные за тебя мысли. Итак, принимаю возражение - ты не
собираешься быть ни царем, ни богом. Тебе нужен всего-навсего определенный
контингент слушателей - небольшое племя, желательно патриархального уклада и
минимально кровожадное, которое ты одарял бы малыми благами нашей
цивилизации в объеме курсов арифметики, физики и домоводства начальной
школы... Что, не так?
- Так, - согласился Сибл.
- Ты, старина, в перерывах между полетами не удосужился обзавестись
теми, кто мог бы тебя любить, - семьей или приемышем, на худой конец. Я тебя
не осуждаю - многим из нас это кажется чересчур хлопотным делом. И долгим. А
сейчас ты решил добиться всего этого очень быстрым и результативным путем:
ты покажешь этим аборигенам, как гнуть колесо, как лепить глиняный горшок,
как сбивать сливочное масло. И они полюбят тебя - за твои колеса, за твои