"Ольга Ларионова. Пока ты работала... (Сб. "Фантастика-65")" - читать интересную книгу автора

всевозможные набедренные повязки, плащи на поропласте, сандалии на
котурнах, туфли на "гвоздиках" и прочую ископаемую чепуху. Это видели и
раньше. Правда, теперь Машине требовался только набросок - моделировку и
выбор материала она производила самостоятельно. Но по мере того как
увеличивалось число гибких манипуляторов с различными насадками, в
подвальных помещениях росло количество блоков электронного мозга Машины,
устанавливалась круглосуточная связь этого мозга с библиотечным фондом
Академии Наук и прочее, - Машина стала выдавать удивительные и
неподобающие вещи.
Хорошо, когда это были скифские гребни - золотые, правда, и метровой
величины, чтобы можно было лучше рассмотреть рисунок.
Или пирога Гайаваты.
Или стрела, пущенная в Ричарда Плантагенета.
Это было полбеды.
Но затем последовали: мраморная ванна, в которой купался Архимед; две
охапки сена, между которыми глубокомысленно издох Буриданов осел;
знаменитое яблоко, породившее Троянскую войну, и, наконец, зеленоватый,
фосфоресцирующий скелет гигантского першерона.
Кибернетисты утверждали, что это остов любимого Олегова коня.
Мартьянов, прослышав про эти чудеса, вызвал кибернетистов к себе и
предложил им прекратить вольные эксперименты и подключиться к группе
молодого востоковеда Киры Алиевой.
И вроде не так уж много лет прошло - а разошлись по другим институтам
веселые кибернетисты, обросшие бородами и научными степенями; Машина,
занимавшая теперь узко целое здание, создавала для всех исторических
музеев мира сложнейшие композиции с движущимися макетами, шумами, запахами
и микроклиматом.
И стала уважаемым научным сотрудником когда-то тоненькая девочка Кира.
Протянулся манипулятор и высыпал в гнездо стеллажа горсть грубых
оловянных пуговиц. Пуговицы брякнули тяжело и незвонко. Кира Борисовна
подошла к пульту управления и потянула на себя тугой рубильник.
Манипуляторы, словно ожегшись, втянулись в свои гнезда.
Кира Борисовна достала давно заготовленные перфокарты, и снова, как
каждый вечер, когда она переключала Машину на свою программу, встал
неотвязный вопрос: а нужно ли то, что она сейчас будет делать?
Ей самой - необходимо. Она это чувствовала, потому что просто не могла
без этого. Но другим? Нужно ли будет это другим? Права ли она?
Нет, все правильно. Люди научились хранить прошлое народов и
государств; но разве в жизни каждого отдельного человека нет таких минут,
которые он любой ценой хотел бы уберечь от исчезновения во времени?
Кира Борисовна тряхнула коротко остриженными волосами, хотя они ей
вовсе не мешали, и включила механическую систему. Манипуляторы ожили,
потянулись к уходящим вверх этажам стеллажей; легкие футляры с бутафорией,
люминаторы, киберфоны, микрокондиционеры - все это начало сдвигаться,
съезжаться, опускаться к экспериментальной камере.
Наконец-то все было налажено, отрегулировано, подобрано.
Сегодня это настанет.
Сердцу вдруг стало больно и жарко, словно на него положили тряпку,
намоченную в кипятке. "Ох!" - сказала Кира Борисовна, и присела возле
пульта, и положила руку на черную теплую панель, и грудью оперлась на