"Ольга Ларионова. Пока ты работала... (Сб. "Фантастика-65")" - читать интересную книгу автора

антоновского яблока, рассветному небу. И от одной ветви к другой, чуть
наискось, спускалась осенняя невидимая паутинка, на которой, сказочно паря
в воздухе, замерло несколько опаловых капель тяжелой ночной росы.
И паутинка и капли - все это было точно так же, как и пять лет назад;
только тогда она сделала шаг вперед - и паутинка легла на лоб, и одна
капля побежала по виску, покалывая ночным холодом и исчезая. И тогда
Арсену, наверное, показалось, что Кира остановилась затем, чтобы он,
наконец, сказал ей, что дальше сказать будет еще труднее, потому что
дальше лес кончался и шло совсем пустое поле. И он тоже остановился и
сказал, наконец, с трудом разжимая губы:
- Я люблю тебя...
Он не должен был, не смел говорить ей этого, но без этого он не мог
улететь; и еще многого он не должен был, потому что те, кто улетел перед
ним, не вернулись; но он не хотел и не мог без этого, и она никогда не
простила бы ему, если бы все было иначе.
И он улетел - и тоже не вернулся.
Кира Борисовна подняла руку - оборвать паутинку, чтобы не легла она на
лоб. И остановилась.
Сейчас здесь все еще по-прежнему. Но пройдет еще десять лет, вытянутся
и сомкнут свои ветви деревья, и негде будет опуститься желтенькому
осеннему паучку; а потом лес уйдет вниз, на равнину, и уже не найти будет
даже этого места.
И тогда Кира Борисовна достала маленькую коробочку фона, настроилась на
свой ПАБ и вызвала дежурного кибера.
Он вынырнул из-за темных шелестящих вершин и, опустившись неподалеку,
подполз к Кире Борисовне, ожидая дальнейших указаний.
Кромка неба становилась все светлее. Еще немного, и лес потеряет всю
свою сказочность, и станет видимой паутинка, и поздние осенние птицы
нарушат предрассветную тишину.
Кира Борисовна присела над кибером и привычно настроила его на
программу предварительной фиксации обстановки - совсем как в начале всех
археологических поисков.
Кибер покрутил головой, подполз к последним деревьям, застрекотал
стереокамерой. Щелчки, легкое шипенье, свист - взяты пробы воздуха,
грунта, образцы флоры. Гибкие щупальца сняли с ветвей паутину и, не уронив
ни одной капли росы, поместили ее в прозрачный футляр из синтериклона -
для лабораторного анализа, обеспечивающего предельно точный выбор
заменителя. Затем наступила тишина - записывалась фонограмма.
Кира Борисовна постояла еще немного, а потом, не дожидаясь конца
выполнения программы, повернулась и тяжело пошла прочь.
А потом запросы в Комитет Космоса, пленки с ЕГО голосом, записи
последних сообщений с исчезнувшего корабля... И работа, кропотливая
работа, когда каждый шаг проверяется воспоминанием, а оно капризно и все
чаще становится неуловимым.
И все отошло на второй план: исторические композиции, и хорошие
девчонки, так помогшие в нестерпимом - до невозможности скрыть - горе, и
даже Алешка.
Вечера, ночи только ради того, чтобы вернуть из прошлого, остановить,
остановить всей своей волей и всем своим могуществом то неповторимое
мгновенье, которое было воистину прекрасно.