"Ольга Ларионова. Кольцо Фэрнсуортов (Журнал "Искатель", 1976, N 3)" - читать интересную книгу автора

увидел из своей высокой кабины и закричал как сумасшедший: "Пять долларов!
Идешь на пять долларов?" - и швырнул вниз шляпу, так что цента на ней
лопнула и старой змеиной шкуркой осталась на бетоне подъездной дорожки, и
Фрэнк, по причине неимения собственной, поднял Шершелову шляпу и тоже
швырнул ее оземь и крикнул: "На пять так на пять!" - да так отчаянно, что
сразу стало ясно, что никаких пяти долларов у него сейчас нет, хотя он и
плел всю дорогу до станции, что помогает отцу по вечерам мыть машины, за
что отец исправно платит ему три с половиной доллара в неделю. Но все это
было не важно, и Рей этого по-настоящему уже и не слышал, потому что к
масляному насосу, немилосердно визжа тормозами, ползло настоящее чудо, и
Фрэнк в сердцах закричал: "А, так и так тебя и твою вонючую почту, и твою
вонючую бабку, и твое вонючее сено, я же должен был знать, что по
двадцатым числам сюда является такой-растакой ниггер, чтоб его..." Но все
это проходило уже мимо Рея, потому что он увидел СВОЮ МАШИНУ, первую свою
машину...
- Ты ответишь мне или нет, где ты гулял, в конце концов?
- Там, Мисактн.
...это же был его собственный "хорвестер", только крытый новеньким
брезентом, - шестицилиндровая армейская коняга, едва-едва выжимавшая
жалких пятьдесят миль в час, эдакий паноптикум на трех ведущих осях. Он
узнал его с первого взгляда, эти торчащие сквозь брезент ребра, словно у
больной лошади, которая сделала непомерно глубокий выдох; этот нелепо
выдвинутый вперед бампер, невольно воскрешающий в памяти пресловутую
нижнюю губу царственных дегенератов габсбургской династии; запасное
колесо, притулившееся где-то на загривке между кузовом и кабиной... Вот
только не было нафарных сеток, и это заставило его вздрогнуть и
поморщиться, словно он встретился взглядом с альбиносом, у которого нет
или не видно ресниц. Эта развалина была его первой машиной, а потом был
еще "додж", юркий телефонопроводчик с лесенкой с левого борта, а потом был
и еще один "додж", который все в его заводе звали "заячья губа", потому
что радиатор у него выглядел так, словно по нему со всей силы дали ребром
ладони, но все это было уже не в счет, ведь и после демобилизации у него
были машины, и притом собственные, но "хорвестер" был первой...
- Ты будешь отвечать, негодный мальчик?
- Мисактн, - проговорил мальчик с ангельским смирением, - вы помните
портрет генерала Лафайета на вздыбленной лошади?
Мисс Актом оторопело и польщенно замолкла.
- Вы сейчас удивительно похожи... на эту лошадь.


- Я заставила его извиниться, Норман, но...
- Прекрасно! Я сам чертовски не любил извиняться, но это необходимо для
привития манер. А что же "но"?
- Я не могу понять, где мальчик видел этот портрет. У тебя в кабинете
висит только эта жуткая "Слепая птица" Грейвза, а в холле не менее
неприятный Шагал.
- Глупости, Алин. Ты же знаешь, что наш сын необыкновенно восприимчив.
Достаточно реплики по радио или забытого журнала... А копию Шагала, если
он так тебе неприятен, я сегодня же сниму. Я как-то не подумал о том, что
сочетание красного с зеленым редко употребляется в автомобильной