"Ольга Ларионова. Кольцо Фэрнсуортов (Журнал "Искатель", 1976, N 3)" - читать интересную книгу автора

Ее поразил не костюмчик сына, выглядевший так, словно Рею вздумалось
проползти милю на животе, изображая индейского разведчика. И даже не
слабый запах бензина, который она уловила сразу же, так несовместим он был
с кондиционированным воздухом детской.
С чуткостью, которую она сама старалась в себе подавить, Алин разом
поняла, с какой тоской и безнадежным смирением переступил ее сын порог
детской. Так возвращаются откуда-то издалека, из края запретной,
неприкасаемой радости, в дом, который давит тоской, накопленной
десятилетиями.
- Где ты был, маленький мой?..
...весь мир поделен на две четкие половины, как крутое яйцо - на белок
и желток. Одна половина холодна, безразлична ему и незнакома - это
половина, вершиной и главой которой является бесцветная и пресная, как
куриное филе, Мисактн.
Другая половина трепетная, призывно ожидающая его узнавания, и
достаточно слова, жеста, мимолетного запаха, и он чувствует, что уже
когда-то он владел всем этим; это он любил или ненавидел, и мир, уже
когда-то принадлежавший его сердцу, был миром Алин...
- Рей, изволь ответить, где ты гулял?
- Там, Мисактн.
...огромные четырехосные прицепы с продольными белыми и серебряными
полосами и фантастическими эмблемами; пыльные облупившиеся подножки как
раз на уровне его плеча; тупорылые кабины, где на тисненом, всегда теплом
сиденье - занюханные журнальчики, жестянка с бутербродами и пестрая
россыпь "холлмарк кардс", а сзади - таящаяся в полумраке пластикового
полога подвесная койка, на которой должны сниться сны, пропахшие бензином.
Как это странно; ни одно воспоминание не волнует так сильно, как знакомый
запах: ни вид этих неуклюжих гигантов, плавно и нехотя трогающих с места,
ни шум моторов, монотонный и пофыркивающий, отдающий звериным
дружелюбием... От всего этого хочется только счастливо и глупо смеяться.
Но вот когда вдыхаешь давно позабытый запах да еще прикрываешь глаза, тут
вдруг земля под ногами начинает качаться туда-сюда, и щиплет в горле, и от
сладкой щемящей духоты в груди так и тянет постыдно и беспричинно
зареветь...
- Я тебя спрашиваю в десятый раз: что ты делал?
- Гулял, Мисактн.
...этот фургонщик Шершел да и сам Фрэнк были из холодной половины,
ранее ему незнакомые, и он не слушал, о чем они лениво и словно нехотя
переругивались; он только смотрел вокруг себя, и, когда Фрэнк наконец
обратился к нему: "Ну скажи, Ренни, ну скажи ему, заскорузлому пню, что
это сейчас отваливает от колонки!" - он коротко бросил им: "Де сото", и
тут же испугался, что его роль, собственно говоря, сыграна, и сейчас Фрэнк
погонит его домой; но Шершел к ним привязался, и его опять спросили, и на
этот раз к ним подрулил не какой-нибудь обшарпанный "фордик", а самый
настоящий "бельведер" - шикарный, чуть поношенный "плимут" цвета
индюшиного гребешка, и Рей взахлеб выложил все, что он знал по этому
поводу: и про два четырехкамерных карбюратора, и про двигатель "стрит
хэми", который, несомненно, мощнее "хэми чарджера", и про двери,
автоматически запирающиеся, как только начинает работать мотор, и Шершел
слушал, раскрыв непомерный рот с лиловыми сухими губами, а потом он что-то