"Ольга Ларионова. Ненастоящему" - читать интересную книгу автора

- Так... будем считать, что мой душевный покой ты сберег. Но трудно
поверить, что вас самих не угнетает, что вы режете одних людей во имя
спасения других.
- Нет, Дан, не угнетает. Потому что доноры - не люди. Это
неодушевленные препараты, если хочешь. Впрочем, нет,- каждый первокурсник
мается перед первым своим сеансом в анатомичке, хотя он имеет там дело со
свободным, или безоригинальным донором, хозяин которого загинул где-нибудь
на любезном твоему сердцу Марсе, где еще нет донорских клиник, или вообще
в Пространстве, откуда можно просто не вернуться. Но ведь и триста лет
назад первокурсников мучило то, что пропахшие формалином, не имеющие уже
никакого отношения к истинной живой матери экспонаты анатомички - это
бывшие люди...
- Ты все время хочешь внушить мне, что доноры - небывшие, ненастоящие и
никогда неспособные стать людьми объекты...
- Вот именно. Ни-ког-да.
- А ты намеренно не вспоминаешь об этих... объемных снимках
пси-структур?
Ведь это - единственное, чего не хватает донору, чтобы стать человеком.
Вот сегодня у меня сняли такой отпечаток - разве не достаточно наложить
его на моего донора...
- О, как кстати, что ты напомнил,- сходи и переснимись. Там брачок. Ни
в коем случае не улетай, не переснявшись.
- Ладно, ладно, ты мне зубы не заговаривай! Мне уже внушали сегодня,
что на каждом углу меня ждет глубочайшая амнезия - влезу ли я в переменное
магнитное поле, или от информационной перегрузки, или методом Пирра, царя
эпирского,- ночным горшком по голове... Так? И приволокут меня,
бесчувственного, к тебе же в клинику, и достанут утрешний снимок, где вся
моя память на одиннадцать часов пятнадцать минут сего белого дня, и
наложат на мои бедные опустошенные извилины весь тщательно сбереженный
запас моей информации... Так?
- Так. И даже с довеском в виде правил безопасности при работах на
поверхности Марса, скажем,- такие вкладыши не противоречат врачебной этике.
А действительно, не впечатать ли тебе их заодно, раз уж ты будешь в
мнемокресле?
- Стоп, доктор Уэда. Все не так. Не отшучивайся. Ведь ты сейчас
признал, что я, вот этот самый я - не нужен! Он перестал быть ценностью,
точкой приложения врачебной этики! Ведь у вас есть тело - донор, и душа -
запись памяти. Зачем вам ремонтировать меня, весьма поношенную биомашинку,
с которой хлопот не оберешься, когда достаточно совместить то, что имеется
в ваших кладовых,- и готов новенький Дан Арсиньегас? Дух тот же, тело
здоровее - врачебная этика должна быть "за", да еще и обеими руками. А
может, вы уже так и делаете, а, эскулап Уэда? Может, настоящий Арсиньегас
уже валяется где-то в холодильнике?
Сидней устало пожевал губами - очень не хотелось признаваться в
ограниченности своего могущества:
- Видишь ли, Дан, вся твоя тирада не имеет смысла, потому что мы не
умеем этого делать... Ну да,- совместить тело, а вернее - мозг донора с
записью пси-структу-ры оригинала до сих пор не удалось. Почему? Спроси
что-нибудь полегче. Вот почему мы не можем спасти пациента, у которого
необратимо поражен мозг: переносим мозг донора, работа ювелирная,