"Ольга Ларионова. Перун" - читать интересную книгу автора

когда судьба забрасывала его в узкое голенище италийского сапога.
Вечерняя вахта была неспокойна - из подпространства не вышел
супертанкер "Парсифаль", и рубка была набита народом до четырех утра, пока
неповоротливый гигант не дал о себе знать аж из четвертой зоны дальности,
где в благополучном удалении от любого из обитаемых миров он стравливал в
пустоту несметное количество жидких соединений ксенона из свбих
продырявленных метеоритом баков, что грозило Вселенной образованием
отвратительнейшей зловонной микротуманности.
Он уснул, уносясь на северо-восток в уютном гнездышке
трансконтинентальной подземки.
Двадцать седьмого, обессиленный той двойною жизнью, которую он теперь
вел ежеминутно, он едва поднялся с постели, не очень отчетливо воспринимая
и сугубо мужские шуточки за завтраком по поводу последствий протечки
"Парсифаля", и собственную щенячью исповедь Гейру над березовой поленницей
на заднем дворе метеокорректировочной станции. Он вяло поиграл в
баскетбол, отказался от обеда и побрел на вахту, непроизвольно отыскивая в
за-оконной черноте теплую кроху бесконечно далекого солнышка,
отождествляемого не просто с Землей, а именно с круглым, неярко
отсвечивающим озером. Грозовая толща набухла над противоположным берегом,
и надо было торопиться.
Он заскакивал в перелесок, выпрыгивал обратно на прибрежный песок и все
озирался, настороженно и нетерпеливо, - не слышно ли голосов? Вроде бы
уже...
Но когда они донеслись и сердце мягко и обморочно запрыгало куда-то
вниз, потому что - началось, он вдруг стряхнул с себя эту рабскую
покорность уже раз прошедшей череде событий.
Нет, не пройдет, ваше сиятельство, громовержец всемогущий, но отнюдь не
всеблагой! Представления не будет. Вообще ничего не будет. Он просто не
догонит этих перепуганных непогодой горе-путешественников, они свернут
себе на боковую тропинку, и встреча не состоится...
Смертная тоска охватила его, когда он понял всю нелепость своего
слишком позднего бунта. Что ж, сейчас он заставит себя переждать грозу
здесь, прямо на берегу, - с ним-то ведь ничего не случится! Но он не
увидит больше серого платья, ускользающего от него каждый раз, как только
он отводит глаза, он не будет прижиматься лбом к шероховатым прутьям
мокрой ограды, он не услышит... Он побежал.
Расталкивая упругие рюкзаки, он ворвался в самую гущу смешавшейся
толпы, вздрагивая и озираясь на каждый звук, и внутри него все
натягивалось, словно струна, которую настраивают все выше и выше, - ну же,
ну... "Кира!" - донеслось из-за спины, и он задохнулся, ловя воздух ртом,
потому что в следующий миг он должен был увидеть ее.
Он должен был увидеть ее - и отвести взгляд, но он этого не сделал,
потому что знал, как мало ему оставалось смотреть - только двадцать четыре
дня; и он с мучительной гримасой, совладать с которой он уже не мог,
глядел ей прямо в глаза - серые огромные глаза, такие светлые, словно
миллиарды звездных искр удалось оправить в один темный ободок; и она
глядела на него, и продолжалось это так долго, что она не выдержала и
подняла руку, заслоняясь ладошкой от его взгляда.
Он охнул и закрыл глаза. Не было! Не было этого!!! Да что же это
такое?..