"Ольга Ларионова. Лунный нетопырь ("Венценосный крэг" #4)" - читать интересную книгу автора

дам, изображенных в романе, от субретки до королевы, включая даже упомянутую
вскользь Марион Делорм - что в семнадцатом веке стоило бы ему головы.
А вот Ардинька тогда еще не приютилась у них в качестве добровольной
няни, а то ей бы, несомненно, пришлась по сердцу пленительная хромоножка
Лавальер.
И только Арамис не вызвал симпатии ни у кого - мона Сэниа, презрительно
усмехнувшись, заявила, что ни одного иезуита она в собственной дружине не
потерпела бы, а будь на то ее монаршая воля, вообще перевешала бы всех
религиозных фанатиков за ноги. Заявление было принято с таким единодушным
одобрением, что командор только в затылке почесал, пытаясь припомнить
какой-нибудь душещипательный роман, который способствовал бы общему
смягчению нравов. Но тогда, кроме "Хижины Дяди Тома", ему ничего на ум не
приходило...
Воспоминания о детской литературе вернули командора к действительности.
Зимой сынуля еще не был готов воспринимать даже короткие прибаутки, но
сейчас он уже жадно впитывал все, что припоминалось Юргу из не такого уж
отдаленного детства - от хрестоматийной Аленушки с мультипликационным
козленочком и до обаятельного премьер-министра, магией английского
сказочника превращенного в плюшевого медвежонка. Похоже было, что на Игуане
вся малышня развивается как-то быстрее, чем на Земле - да, кстати, пора бы
детишек и проведать.
Он вышел через привратный кораблик, кивнув стоявшему в карауле Киху, и
пронзительно, по-разбойничьи, свистнул в два пальца. С ближайшего пастбища
послышалось ответное ржание, и его пегий конь, единственный, наверное, на
всем Джаспере (пестроты, по аналогии с крэгами, здесь не любили и таких
жеребят обычно выбраковывали при рождении), поднялся в воздух, расправляя
драконьи крылья. Юрг, запрокинув голову, как всегда залюбовался абсолютно
фантастическим, с точки зрения землянина, зрелищем и попутно обругал себя за
то, что не захватил ячменную лепешку для своего Пегуса (изменение одной
буквы проистекало от излишней скромности - Юрг не мог допустить, чтобы
кто-нибудь заподозрил его в желании сравниться в Беллерофонтом). Он знал,
что любая прирученная скотинка, какой бы грозной она ни казалась, на
какую-то долю своего скудного сознания до смерти остается ребенком, которого
изредка нужно и побаловать.
Кожистые крылья, складываясь совсем по-птичьи, взвихрили песок на
проплешине за воротами, но в шуме этого маленького смерча Юргу померещился
мальчишеский голос: "Сэн-лин, Сэн-лин..." Или это песок шуршал?
- Давай-ка к "лягушатнику", - велел он коню, привычно вдевая ногу в
стремя.
Могучие крылья взметнулись, заслоняя весь мир, и привычный восторг,
возникавший у него каждый раз во время свободного полета над морем, начисто
вымел из памяти таинственный голос, почудившийся ему этим весенним днем.


***

Сапожки поплоше она не надела, потому что таковых у нее, ненаследной
принцессы Джаспера, просто не могло быть.
Теперь, гадливо переступая через кучки зловонного мусора, выброшенного
туканярой из пещерки, она сожалела, что в свое время отказалась от изящной