"Ольга Ларионова. Лгать до полуночи" - читать интересную книгу автора

Ольга Ларионова


Лгать до полуночи

Ровная желтизна подымалась выше и выше, пока не заполнила своим теплым
сиянием все небо, безоговорочно вытеснив предутреннюю синеву. Стойкость и
бестрепетность этого янтарного зарева порождали сомнение в его
правдоподобии, если бы не две инверсионные линии, тянущиеся ввысь за
невидимыми точками ракет. Линии пересеклись и стремительно побежали дальше,
расплываясь и теряя свою геометрическую безукоризненность.
И все-таки... Белые пушистые нити, перечеркнувшие небо, точно
заиндевелые провода, - и жаркая, неукротимая желтизна, какая бывает только
над раскаленными пустынями.
Было в этом сочетании что-то от лукавого.
Еще некоторое время Алан полежал, просто и естественно радуясь этому
золотому утру, и ничему другому. Потом вспомнил вчерашнее. Припомнилось все
разом, и Алан даже тихонечко закряхтел, как от ощущения реальной физической
тяжести, которую он сам навалил себе на горб, и ведь справился... Справился!
Алан упоенно гикнул, вылетел из постели и ринулся к окну, распахнутому
от стены до стены. Звоэ! Да здравствуют сапиенсы! Он прекрасно понимал, что
со стороны он выглядит отнюдь не сапиенсом, а форменным орангутангом,
золотым орангутангом, купающимся в золотом утреннем воздухе. Но глядеть на
него со стороны было некому, и он перелетел через подоконник и плюхнулся в
невысокую траву, оступился на чем-то круглом и растянулся во весь рост,
благодаря судьбу за то, что здесь отродясь не водилось крапивы. Круглое
оказалось теннисным мячом, по нерадивости Ухти-Тухти не разысканным с
позавчерашней разминки. День позавчера выдался пасмурный, прохладный, вот он
и позволил себе часок попрыгать у стенки.
Зато вчера было не до тенниса... При одном воспоминании о вчерашнем дне
на него снова накатил такой восторг, что он схватил мячик и с криком:
"Тухти, ищи!" - швырнул серебристый шарик прямо в небо. Мячик угодил точно в
пересечение белых линий, упруго срикошетировал и исчез где-то за бассейном.
Махнув на него рукой, Алан разбежался, прыгнул в воду и дельфином пошел по
периметру - бассейн был до безобразия мал, и чтобы получить хотя бы
минимальное удовольствие от пребывания в воде, приходилось учинять цунами
среднего калибра.
На травку он выбрался ползком, опрокинулся на спину и зажмурился. Никто
ведь этого не смог, а у него получилось. Пусть он запустил аппаратуру всего
на десять минут, да и то с опаской, что в самый неподходящий момент ему на
голову свалится кто-нибудь совершенно посторонний и абсолютно
невежественный, до которого с трудом дойдет не суть эксперимента - куда
уж! - а только вся его еретичность и несомненная запретность, и тогда - все,
такого стечения обстоятельств уже никогда не случится... Но никто не
свалился, и он смог в тишине и одиночестве закончить начатое. Смог! При этом
коротеньком слове, произносимом даже не вслух, но все же наполнявшем все
уголки этой станции, его снова обуял такой восторг, что он свечой взвился
вверх, словно обнаружил, что он лежит не на теплой синтетической траве, а
прямехонько на заснеженном пляже для моржей.
- Тухти, бездельник! - заорал он во всю мощь своих легких, рассчитанных