"Ольга Ларионова. Лгать до полуночи" - читать интересную книгу автора

тоном.
- А вот так. По координатам выходило, что он должен был торчать у
нашего крейсера прямо под килем, а ни гравилокатор, ни визуальные приборы
ничего не показывали. Пеленга, естественно, тоже не наблюдалось. Мы уж
думали - прямое попадание. Разнесло какой-нибудь праздношатающейся глыбой,
хотя это и архималовероятно. А через пару минут глядь - все на месте. И
пеленг исправный. Бывало у тебя подобное?
- И не такое бывало, - равнодушно проговорил Алан, делая вид, словно
задерживает дыхание исключительно из любви к неповторимому букету. - Я давно
уже замечал, что на корабле, который почтен твоим присутствием, половина
команды автоматически теряет способность логически мыслить. Вероятно, теперь
твое очарование распространилось и на приборы.
- Складно врешь, - удовлетворенно проговорила она, приподымаясь на
локте, чтобы отпить из своего стакана. Просто удивительно, до чего же она
спокойна! У любого другого человека в таком положении неминуемо начала бы
дрожать рука. А эта - нет, и тонкая лабораторная посудина безмятежно
покоится на узкой ладошке.
Он тоже сделал глоток, заел краснобокой недозрелой клубничиной.
Он ничего не хотел ей рассказывать, хотя трудно было удержать все это в
себе - то, что до сих пор, наверное, не испытал ни один человек на Земле...
И не на Земле - тоже. Ведь что бы он ни вкручивал сейчас Анне, а станция-то
действительно пропадала, исчезала из реального континуума на несколько
заданных минут (и надо ж было этому крейсеру подгрести именно в это время!),
и что самое страшное - это то, что Алан наблюдал все это со стороны.
Он заблаговременно облачился в скафандр и выплыл в пространство,
нетерпеливо поглядывая то на ручной секундомер, то на матовый гигантский
пузырь станции, серебрящийся точно кокон водяного паука. Алан прекрасно
знал, что именно должно произойти, он был подготовлен к этому и не испытывал
ничего, кроме естественного любопытства, и все-таки ужас, который охватил
его в тот момент, когда этот кокон превратился в НИЧТО, был просто ни с чем
не сравним. Может быть, что-то подобное он ощущал в самой первой своей
экспедиции, когда впервые в жизни увидал человеческий труп.
Но тогда это была смерть человека - в сущности, явление страшное, но
реальное, если не сказать более. Каждому человеку предстоит умереть.
К тому же тогда вокруг него были другие люди.
А сейчас рядом с ним была временная смерть материи, и такое даже
представить себе было невозможно, настолько это было нереально. Алан
предусмотрительно держался поодаль, и тем не менее у него возникло ощущение,
словно у него выдернули опору из-под ног. В стремительно навалившемся на
него оцепенении Алан осознал, что на миллионы километров вокруг не
существует ни одной материальной пылинки, и, прежде чем он успел что-нибудь
обдумать, руки его уже сами собой нащупали кобуру реактивного пистолета, и
мягкий толчок отдачи бросил его прямо на то место, где совсем недавно была
станция.
Там была преграда. Нечто. От него можно было оттолкнуться, и оно тотчас
же исчезало, и сознание снова мутилось от ужаса, так что Алан даже не мог
потом припомнить, просвечивали звезды сквозь это нечто или нет.
А потом станция появилась, как ни в чем не бывало, но даже сейчас при
одном воспоминании об этих минутах на Алана накатывал такой ошеломляющий
страх, что делиться им с Анной он не мог и не хотел.