"Уильям Лэшнер. Меченый " - читать интересную книгу автора

чтобы не показаться невежливым, угощаю и старика.
- Я любил свою жену, да, любил, - говорит старик. - Как растолстевший
ребенок любит пирожные. У нас были всякие планы на жизнь, достаточно планов,
чтобы заставить расплакаться херувима. Это было моей первой ошибкой.
Я наклоняюсь вперед и смотрю на блондинку.
- Привет, - говорю я.
- Спасибо за пиво, - отвечает она, похлопывая по бутылке "Роллинг
рокс".
Я поднимаю свой стакан:
- Ваше здоровье.
- Что вы пьете?
- "Морской бриз".
- Я так и думала.
- Я ощущаю нотку сарказма. Во мне достаточно мужского начала, чтобы
пить благородные напитки. Хотите, испытаем силу рук?
- Я вывихну вам плечевой сустав.
- Не сомневаюсь.
- Но сначала дайте попробовать, - говорит она.
Я устанавливаю локоть на стойку бара, разворачиваю ладонь в положение
для армрестлинга.
- Дайте попробовать вашу выпивку, - уточняет она.
- Все дело в том, что нельзя строить планы, - говорит старик, в то
время как я пододвигаю свой коктейль мимо него к женщине. - Жизнь не
позволяет. Вскоре после этого я обнаружил, что она занимается любовью не
только в нашей постели. Она мне изменяла с моим братом, Куртом.
- Что вы говорите, - роняю я.
- То, что сказал, - отвечает старик. - Но я с этим смирился. По крайней
мере она изменяла в семье. Нет нужды выносить сор из избы и разрушать семью.
- Ну как? - спрашиваю я женщину, чье прекрасное лицо перекосилось после
глотка моей выпивки.
- Вкус как у рвотной массы колибри, - говорит она, двигая стакан ко
мне.
- Меня зовут Виктор. Виктор Карл.
- Что, когда вы родились, нормальные фамилии уже кончились, -
спрашивает она, - и вместо фамилии вас наградили двумя именами?
- Именно так. А как назвали вас?
- Зачем вам это нужно?
- Просто стараюсь быть вежливым.
- Знаю я ваши старания, - говорит она, но на лице все равно появляется
улыбка.
- Все их планы в конце концов сорвал рак, - говорит старик. - Он порвал
горло. Курту. Когда он умер, жена сбежала с ночным санитаром. Это был
счастливейший день в моей жизни. А теперь я скучаю по ней каждую минуту,
каждый час. Я любил ее по-настоящему, как в песне Хэнка Уильямса, но какое
это имеет значение?
Я приканчиваю остатки коктейля, и в этот момент мой внутренний
видеомагнитофон дает серьезный сбой. Помню, что музыкальный автомат источал
песню Джима Моррисона, полную сентиментальности, мистики. Помню, что выпивка
имела странный вкус и что я истерично смеялся над какой-то шуткой. Помню,
что старик на секунду встал и я скользнул на его нагретое место рядом с