"Александр Ласкин. Дом горит, часы идут (Документальный роман)" - читать интересную книгу автора Лиза писем не писала, а делала приписки. Считала, что правильней не
начать, а продолжить. Покажет лицо и быстро спрячется. Останется довольна тем, что дала о себе знать. Впрочем, двух-трех фраз вполне достаточно. Сразу видишь ее чистую улыбку. Есть люди, которым буквально все представляется необычайно существенным. Такое природное любопытство к жизни. Готовность откликнуться на всякий ее привет. "Не помню, писал ли он, что мы крестили девочку. Тебя, Маня, записали крестной. Крестным хотели записать Ваню, но поп забыл, можно ли крестить брату с сестрой, и не хотел справляться. Пришлось записать кого-нибудь другого. Записали Будянского. Здесь такая славная, маленькая, изящная церковь. Она так живо напоминает мне вас, мои родные. По-прежнему вы по субботам ходите в Подольскую церковь?" Как естественна она в своей вере. Потому речь такая непринужденная, что здесь для нее все родное. Для ее деда суббота - время одиноких бесед с Богом, но сейчас она с теми, кто беззаботно проводит этот день. Нет, сперва, конечно, заутреня, а затем все, чего ни попросит душа. Она не могла бы стать в такой степени русской, если бы Коля хотя бы немного не ощущал себя евреем. Причем каждому это нетрудно. Будто национальность не тяжелая обязанность, а лишь один из вариантов судьбы. он, - то, конечно, и я как ты". "Я сегодня бросил тебе письмо и шлю другое, - больше года назад писал Коля матери. - Дело в том, что мы с Лизой будем немножко венчаться..." Вот-вот - немножко венчаться. Словно предупреждая о том, что излишняя серьезность тут ни к чему. Сперва забыл написать об этом. Ведь женитьба - дело настолько естественное, что можно о ней не упоминать. Все же о семье своей избранницы сказал. Ведь "немного венчаться" способны только жители черты оседлости. Это не только о свадьбе, но и о том, что жизнь станет больше. Что ко всем известным ему языкам прибавится еще один. Странная, надо сказать, речь у евреев. Сочная, как дыня, темная и густая, как мед. Шипящих столько, что громкий разговор похож на шепот. Будто это говорится не всем, а только тебе. Теперь Коле придется ходить на их праздники. Он будет чувствовать себя неуютно среди седых бород и широкополых шляп. Пища у евреев тоже непонятная. К уже упомянутым дыне и меду надо прибавить хрен и морковь. Почему же Блинов доволен? Потому, что узнавать что-то о жизни - это и значит жить. Коля и прежде был не безразличен к этому народу. Он из числа тех православных, которым легко зайти в синагогу. Интересно же, что там. Как на плечи набрасывают покрывало, а потом бьют |
|
|