"Александр Ласкин. Дом горит, часы идут (Документальный роман)" - читать интересную книгу автора Уже никто не верил, что это спектакль. Казалось, погромщики пришли за
каждым из них. Как давно они расстались с родиной, но в эти минуты она была рядом. Причем не ее леса и реки, а ее кастеты и топоры. Тут есть единственный выход - упасть в обморок. Спрятаться в этом обмороке от наступающих громил. Те, у кого не было укрытия, чувствовали себя как в открытом пространстве. Ждали, что их окликнут по имени. - Эй, как вы там? Абрамыч или Соломоныч? Настало время отвечать за вашу жизнь в Бердичеве или Рогачеве. Зрители опустят глаза и гуськом потянутся к выходу. Теперь они будут не публика, а просто евреи. Разумеется, актеры тоже так чувствовали. Вне зависимости от того, были они евреями в жизни или только на сцене. Поэтому боялись за персонажей и за людей в зале. Время от времени поглядывали за ними: не слишком ли трудно смотреть? Только добрались до реплики Лизы: "Он - христианин", и занавес, немного поколебавшись, закрылся. Значит, у режиссера тоже сдали нервы. Плакать он себе запретил, чтобы не мешать исполнителям, но оставаться безучастным у него не было сил. 13. Свою смерть Коля встречал за кулисами. Посмотрел на часы и понял, что это та самая минута. продолжается без него. Странная профессия у актера. Можешь заходить за черту, за которую нормального смертного не пускают. И, главное, потом имеешь право вернуться. Только что, к примеру, тебя убили, а вот уже выходишь на аплодисменты. Сейчас зал не аплодировал, а стонал. Бился в истерике, взывал о помощи, проклинал автора и режиссера. Полувоздушная архитектура на головах дам превратилась в руины. Даже проборы их кавалеров стали неактуальны. Коля в это время умирал. Уже не от рук погромщиков, но потому, что не мог этого видеть. Рядом умирали другие люди. Реквизитор, рабочий сцены, исполнительница роли Леи... Он подумал: хорошо, что зрители не знают о гибели его героя. Это добило бы их окончательно. Блинов повернул голову и увидел погромщика. В руках он держал железную палку. Погромщик тоже плакал. Положил палку на стул и вытащил из кармана платок. Вот столько слез выпало на долю студенческого театра. Прямо как утренней росы. Видно, режиссер и актеры что-то не рассчитали. Возможно, слишком далеко удалились за ту самую черту... Спектакль решили больше не играть. На многие годы им вполне хватило |
|
|