"Александр Ласкин. Дом горит, часы идут (Документальный роман)" - читать интересную книгу автора

этого вечера.
Дальше они жили с ощущением этого события. Оставалось только неясным:
был тут один смысл или сразу несколько?

Глава восьмая. Погром

1.

Непросто еврею в Житомире. Ему полагается не одно унижение, а, по
крайней мере, несколько.
Мало того, что живешь в черте оседлости, но у себя дома не чувствуешь
себя уверенно.
В Полтаве, конечно, еще хуже. Там евреям запретили ходить по проспекту,
дабы не смущать господ офицеров.
Здесь гуляй сколько хочешь. Громко разговаривать необязательно, а
просто прогуливаться никто не запретит.
Правда, какие-то улицы пробегаешь быстрей. Чтобы лишний раз не мозолить
глаза полицейскому.
Вроде проскочил, а тут чувствуешь руку на локте. Еще не оборачиваешься,
а уже знаешь, что это он.
Как представителю порядка пропустить еврея? Не сказать ему два-три
напутственных слова?
Мол, всегда вы куда-то торопитесь. Совсем нет привычки к степенности и
размеренности.
После этого обращения плечи опускаются. Вспоминаешь, что в этих краях
ты не хозяин, а гость.
Коле или Ивану с Петром опасаться нечего. Отчество у них самое что ни
на есть подходящее.
Ну чего бояться Ивановичам? Да еще обладателям дома вблизи
губернаторского особняка?
Лучше всех, конечно, Коле. Уж как ему нравится Житомир, но и Женева для
него не чужая.
Удобно жить на две страны. В Швейцарии тоскуешь по Украине, а едва
вернешься домой, уже рвешься назад.
Все же не зря он стал эсером. Хоть и не привелось ему участвовать в
терактах, но перевоплощению научился.
Опыт любительства тоже оказался нелишним. Скорее всего, граница между
странами была для него чем-то вроде линии рампы.
Коля в Женеве и Житомире не один и тот же. Можно представить, что в
дороге он какой-то еще.
Наверное, это и значит вписаться в пейзаж. Сперва в его облике
преобладала строгость, а потом уютность и теплота.
Да как иначе? Один город отличает едва ли не чопорность, а другой -
домашняя неприбранность.
В Швейцарии все говорило: контролируй себя! здесь нельзя собираться
компаниями и разговаривать в полный голос!
Зато на Украине даешь себе волю. Только сошел с поезда, а руки уже
болтаются и стараются заменить слова.
Женевцы все говорят до конца, а житомирцы помогают себе руками. Потому
беседа приятелей напоминает встречу ветряных мельниц.