"Александр Ласкин. Дом горит, часы идут (Документальный роман)" - читать интересную книгу автора

Через несколько дней хоронили бы его, Бинштока. Около его гроба Коля
произнес бы речь.
Вот, сказал бы он, мой дорогой товарищ. Всю жизнь он лечил людей, но
болезнь зашла так далеко, что они его убили.
Нет, все будет наоборот. Это он, Биншток, придет на похороны своего
друга.
Доктор спрячется в толпе, окружившей могилу, и постарается остаться
неузнанным.
С парой неприятных взглядов все же пересечется. Эти взгляды будут
говорить: почему ты жив, а он погиб?

22.

Если это случится, то не скоро. Пока он считает, сколько раз прокричали
петухи.
Можно в "ку-ка-ре-ку" угадать "Бин-шток". Затем еще множество раз -
"Бин-шток".
С древности петухи сообщают о предательстве. Вот и местные петухи не
остались в стороне от последних событий.
В Библии говорится: "И вышед вон, плакал горько". Как у апостола Павла,
у доктора тоже текли слезы.
Он даже подумал: сейчас их двое. Один - в самом начале, а другой - в
конце цепи.
Еще доктор злился на судьбу. Ну что своим кривым пальцем она тычет куда
ни попадя.
Это ведь явная несправедливость: почему один лежит в морге, а другой в
том же здании ведет прием?
Завтра Биншток придет в больницу сосредоточенным и собранным. Никому не
придет в голову, что в эту ночь он не спал.
Зачем отвлекать пациентов на постороннее? Куда важнее - раненому
повязка, а насмерть напуганному - ласковые слова.
Хоть бы кто успокоил доктора. Улыбнулся приветливо, погладил по руке,
сказал что-то доброжелательное.
Вот Коля бы его утешил. Взял бы за плечи и произнес: "Все хорошо. Будем
жить дальше".

23.

Во все времена начальство неторопливо. Наиболее приемлемы для него
скорости движения документа.
Сначала одна подпись, потом другая... Наконец, бумага поступает на
главный этаж.
Так принимали решение о помощи войсками. Поэтому солдаты появились
тогда, когда они были не нужны.
Оставалось пересчитать потери. Попросить родственников громко не
разговаривать и разбиться на группы.
Уж насколько солдатам это не свойственно, но они передвигались так,
словно на них не ботинки, а сандалии.
Безо всяких приказов они поняли, что сейчас спастись можно только
тишиной.