"Александр Ласкин. Дом горит, часы идут (Документальный роман)" - читать интересную книгу автора

27.

Тихо движется тряпка, почти не касаясь никого и ничего, падает лунный
свет...
Не исключено, что свет - живой. Что это не столько свет, сколько
послание, которое ей предстоит прочесть.
Так ночь подходит к концу. Еще немного темных красок, и будут
исключительно яркие.
Пройдет какое-то время, и уже никто не скажет уверенно, было ли это на
самом деле.
Так что без свидетельства никак нельзя. Пусть это будет не плащаница,
но хотя бы платок, впитавший его муку.
Затем необходимо фото: длинный ряд растерзанных и замученных, чьи души
витают где-то здесь...
Вас смущает фотоаппарат в морге? Считаете, что эта машина уж очень
привязана к реальности?
Фотографу тоже должно быть не по себе: кажется, не только он плачет, но
и его тренога.
Вот он наклонился к окошечку и сперва ничего не понял. Будто стекло его
оберегает и не дает увидеть все как есть.

28.

Все же слезы не должны помешать. Ведь достаточно нажать кнопку, и
получишь точную картину произошедшего.
Так, уважаемые потомки, это было: первый лежал Коля, а потом Лейба,
Гдалья, Цви и Элияху.
Есть здесь и Срулик Пак. Хотя сделавший снимок не еврей, но его тоже
называют Паком.
Пак - это Павел Артемьевич Корнелевский. Не только аббревиатура, но и
прозвище.
Когда Коля писал сестре и ее мужу, то именовал их Паками. Так это и
вошло в семейный обиход.
Получилась совсем не шутка. Один Пак урожденный, а другой ставший им в
процессе жизни.
Впрочем, с этого дня у Павла Артемьевича появилось куда более важное
имя.
Если Мария Семеновна чувствовала себя Марией, то Павел Артемьевич -
Павлом.
Кстати, Корнелевский тоже отличался крупной лысиной и небольшим ростом.
Еще в них обоих было много веры. Ровно столько, чтобы пойти до самого
конца.
Жаль, что во времена Голгофы не изобрели фотоаппарат. Апостол бы им
непременно воспользовался.
Обливался бы слезами, но треногу тащил. Чувствовал, что это и есть его
крест.
Как можно без снимка? Раз это важнейшее событие истории, то тут нужен
документ.
Конечно, следовало крупно взять лицо. Еще искаженное мукой, но
ощущающее близкий покой.