"Александр Ласкин. Дом горит, часы идут (Документальный роман)" - читать интересную книгу автора Такое лицо у Блинова на карточке. Все в кровоподтеках, но уже
переставшее чувствовать боль. И рука, как вы помните, закинута за голову. Словно он решил немного вздремнуть. Павел Артемьевич все сделал как полагается. Установил треногу в нужное время и в нужном месте. Правда, жену и тещу решил поберечь. Мог, конечно, щелкнуть, но оставил за кадром. Очень уж нелегко им дался этот день... Волосы растрепаны, глаза смотрят туда, где крупно написано: "почему?" и "за что?". 29. Паки все делали сообща. Не только Павел Артемьевич, но и Муся думала о потомках. Пропитанный кровью платок завернула в бумагу. Потом решила, что этого недостаточно, и сделала надпись. Удивительная вышла фраза. Прямо на ее середине неожиданно наплывает: "Да-да". Так слеза пробегает по щеке. Вроде ей неоткуда взяться, а она уже около губ. "Мамуся сожгла платок, который смочила в кровяной луже, да-да, в луже крови нашла мамуся зверски убитого Колюсю Блинова". Все же на слезу не похоже. Больно настоятельно-утвердительная интонация. "нет-нет" эти слова противостоят злу. Может, так она себя уговаривала? Мозг не хотел верить, а она настаивала: смотри, не отводи глаза. Есть кое-что еще более странное. Сказано, что платка уже нет, а он перед нами. Видно, Муся сама не знала, что лучше: чтобы его не было или чтобы он был. Ясно, что уничтожить не получилось. Запала хватило только на то, чтобы это написать. Придется и нам жить с этим свидетельством. Пусть время выбелило и без того белую ткань, а все равно как-то не по себе. Прикасаешься с ужасом. Словно взвешиваешь на руке тот день и понимаешь, что он еще длится. 30. В кармане Колиного пиджака Мария Семеновна обнаружила письмо. Больше всего ее поразило то, что сын обращался к ней. Чего-то такого она ожидала, но тут еще почерк. Единственные в своем роде "н" и "м". Главное, конечно, то, что он пишет. Эти слова сейчас ей нужны больше всего. "Мама родная, дорогая! Я знаю, что тебе в эти дни особенно должно быть |
|
|