"Александр Ласкин. Дом горит, часы идут (Документальный роман)" - читать интересную книгу автора

Потому-то "другая жизнь" уже не личная. Ведь она принадлежит не кому-то
конкретному, а буквально всем.
Так вот Коля просил об этом не только вспомнить, но и отметить
подобающим образом.
Так получилось, что в конце апреля произошел погром. На самом деле это
самые счастливые дни в году.
В каждом доме накрыт стол и горят свечи. Не только люди, но предметы
возглашают: "Христос воскрес!"
Что касается куличей и крашеных яиц, то они вроде как крестоносцы. Ради
святой идеи спешат исчезнуть во рту.
После службы принято целоваться троекратным целованием. Словно минуло
не две тысячи лет, а два дня.

33.

Затем настало время похорон. Время плакать и читать заупокойные
молитвы.
Над Житомиром витал голос кантора. Снова и снова он повторял один
мотив, возвращался и возвращался в одну точку.
Конечно, это точка боли. Сколько раз он от нее удалялся, столько она
напоминала о себе.
Больше всего слез пролили о приказчике Паке. Правда, о его профессии
уже никто не вспоминал.
Все же приказчик - человек зависимый, а он был свободен. Такие люди не
служат у хозяина, а идут впереди войска.
Называли его теперь иначе. Не "Послушай, малый", а Исраэлем, сыном
Ицхака.
Почему-то думаешь о спасенном ребенке. Очень хочется, чтобы он вырос,
женился и назвал сына Сруликом.
Ясно представляешь его рядом с кроваткой Срулика-второго, размышляющим
об удивительных поворотах судьбы.
Вот он склонился над первенцем и подумал о том, что есть жизнь после
смерти. Очень даже веселая, розовощекая жизнь.
Возможно, вспомнил слова мудреца. Пусть не житомирского, но тоже
имевшего право поднять палец к небу.
Не зря он говорил: "Со смертью не все кончается". Теперь ясно, что
кое-что начинается вновь.

34.

Колю Блинова провожали в последний путь одновременно со Сруликом Паком.
В таком невеликом городе, как Житомир, две колонны должны встретиться.
Пересечься взглядами и двинуться дальше.
На один миг голос священника совпал с молитвой кантора. Русское горе
вобрало в себя еврейскую тоску.
Слова вряд ли различимы. Вроде как русские буквы сцепились с еврейскими
и образовали новый узор.
Все чувствуют, что это общая история. Что у гибели Коли и Срулика одна
причина.
Обидно, что Коля не смог спастись. Человек он замечательный, но все-же