"Александр Ласкин. Дом горит, часы идут (Документальный роман)" - читать интересную книгу автора

почувствует себя столицей, так что эту минуту нельзя пропустить.

40.

Вот что приходит на смену горю и ужасу. Такой взрыв любопытства могли
вызвать гастроли знаменитой труппы.
Губернатор тоже участвует в этом шуме. Во время погрома он не покинул
своего дома, а сейчас присоединился к журналистам.
Прежде он не стал бы делиться своими правами, а тут появился в
сопровождении раввина.
В такой компании проще заглянуть на еврейские улицы. Немного поговорить
с оставшимися в живых Срулями и Мошками.
Правда, народ стал какой-то неразговорчивый. Хочешь с ними
побеседовать, а они смотрят в пол.
Так что неверно "Волынь" пишет о сумасшедших. Якобы всех, кто недавно
вывалил на улицу, сейчас вернули в палаты.
Если это и так, то остальные сдвинулись. В их глазах горит недобрый
огонь.
Особенно странно ведут себя наборщики. Металлические буквы выпадают из
их рук.
"С понедельника по четверг, - говорилось в "Волыни", - газета не могла
выходить: наборщики не могли работать".
Представляете этих чувствительных наборщиков? Так напуганных погромом,
что им не составить слово "погром".
Возможно, тут замешано что-то личное. Ведь среди убитых в эти дни был
наборщик Руслан.
Причем как хитроумно с ним расправились! Знакомый крестьянин пригласил
домой, а затем выдал убийцам.
Посмотришь на его фотографию и сразу скажешь, что этот человек
чувствовал ответственность за каждую свинцовую букву.
Тут ведь не просто одно за другим. Здесь решался вопрос о том, быть или
не быть гармонии.
Как видно, юноша это понял с ранних лет. Всякое отступление от правила
воспринимал как личную неудачу.
Замес тут тот же, что у Коли и Срулика. Эти мальчики столько пережили,
что им оставалось самое главное.

41.

Коля мог погибнуть еще раз. Впрочем, одного варианта оказалось
достаточно.
Когда-то Азеф согласился, что Блинову не место в их организации, но из
головы эту историю не выбросил.
Точно знал: скоро им придется встретиться опять.
Пока же посылал черные метки. Напоминал о том, что главные испытания
впереди.
В последний раз желание расправиться со старыми знакомыми возникло в
непосредственной близости от погрома.
Евно Фишелевич писал в полицию не только о Коле и Лизе. Эти двое были
одними из многих примеров.