"Р.А.Лафферти. Главное открытие Рейнберда" - читать интересную книгу автора

"раньше" в "слишком поздно"; и первым делом следует бросить все силы на
создание двух машин, "думающей" и "предсказывающей", а также, не откладывая
в долгий ящик, заняться проблемой коллективного бессмертия.
- Иначе тебе никогда не запастись достаточным пространством и временем
для других изобретений. Время бежит слишком быстро, а жизнь слишком коротка,
чтобы позволить им идти с той скоростью, которую запланировала Природа. Ты
слушаешь меня, Хиггстон?
Но в этот момент вернулся сокол, неся в когтях горлицу. Бросив
недовольный взгляд на нарушителя спокойствия, старик уже знал, что вся его
затея под угрозой.
- Сажай же его на цепь, Хиггстон. Что за ребячество! Слушай же меня,
балда великовозрастная, я расскажу тебе такое, что не расскажет никто и
никогда! Я объясню, как научить соколов летать к звездам, вместо того чтобы
валандаться здесь, над местными лугами и садами, все время возвращаясь на
этот чертов пригорок.
- Но там же ничего нет, ради чего стоило бы забираться так высоко, -
возразил юный Хиггстон.
- Есть! Там есть такое, что все твои сегодняшние забавы вмиг вылетят у
тебя из головы! Говорю же тебе: лови своего сокола и держи его на цепи.
- Ну еще один раз! А пока он летает - выкладывай все, что у тебя есть.
И сокол снова взмыл в небо, молнией сверкнув в лучах нещадно палящего
солнца.
А старик перешел к устройству космоса и раскрыл его перед юным
Хиггстоном, как очищенную луковицу, - слой за слоем, попутно объясняя, как
устроено мироздание и как там все крутится-вертится. После этого он вернулся
к более прозаическим вещам: технике, коснувшись свойств пара, петро- и
электромагнетизма, и объяснил, как эти три природные силы можно объединить
на очень короткое мгновение, чтобы дать рождение стихии куда более мощной.
Он рассказал о волнах, резонансе, трансмиссии, синтезе, полетах и тому
подобных вещах. И еще о том, что вовсе не обязательно к каждой двери
подбирать отдельный ключ: достаточно, чтобы к ней приблизился знающий секрет
человек и легко повернул дверную ручку - и они распахнутся сами.
Юный Хиггстон был потрясен услышанным.
А затем сокол вернулся. И на сей раз он вынырнул из облаков с новой
добычей - маленькой птичкой, которую в здешних местах называли дождевкой.[1]
И тут глаза старика вспыхнули каким-то новым светом. Совсем не тем, что
так поразил его молодого собеседника в начале знакомства.
- Никто добровольно не отказывается от настоящего счастья, - произнес
старик странные слова, - зато тех, кто это сделал, ни на минуту не покидает
грызущая мысль о том, что сделка, видимо, оказалась неудачной. Вот одно из
таких упущений: за последние шестьдесят пять лет я ни разу не поохотился с
соколом. На этот раз дай мне самому его запустить, Хиггстон.
- А вы сумеете?
- Я кое-что в этом смыслю. Даже когда-то изобрел новую модель перчатки
для сокольничих - кажется, ее не совершенствовали со времен царя Нимрода.
- Знаешь, старик, и мне в голову тоже пришла идея, как ее улучшить!
- Знаю. Ты на верном пути - твоя находка окажется весьма практичной.
- Ну что ж, тогда пускай его.
И старый Хиггстон мастерски послал сокола в дымку облаков, и, пока тот
не скрылся из виду, оба не отрываясь наблюдали за ним с самой вершины мира.