"Ольга Лаврова, Александр Лавров. Расскажи, расскажи, бродяга (Следствие ведут ЗнаТоКи)" - читать интересную книгу автора

- Проходим мимо них к магазину, я и говорю своему шоферу: "Знаешь, -
говорю, - до того мне надоела возня с запчастями, погляжу-погляжу да,
пожалуй, продам машину-то, лучше на казенной кататься". Затылком чувствую
- клюнули. Пока шофер за мои деньги покупает ерунду, я ухожу в машину.
"Жучки" прямо лезут следом и показывают справку и деньги. Я отнекиваюсь,
меня коварно соблазняют, во мне разжигают алчность! Наконец, я беру деньги.
- Сколько? - вклинился Томин.
- Выше государственной цены, Александр Николаевич.
- Дальше, Ковальский.
- Собственно, можно бы сразу отвалить. Но как-то пожалел шофера. Уведут,
думаю, у парня машину, перекрасят - и прости-прощай. Тогда, якобы
показывая, как моя "Волга" хорошо берет с места, трогаю и проезжаю метров
тридцать. А там уже стоянка запрещена, понимаете? Естественно, свисток. А
"жучки" смерть боятся милиции. Меня выталкивают улаживать отношения с
властями. А деньги-то уже здесь, - хлопнул себя по карману. - Милиционер
берет под козырек, оставляю на него машину, вроде иду за шофером, у него
права. Десять - пятнадцать шагов - и растворяюсь в воздухе.
Знаменский усмехнулся.
- Значит, покупатели остались с носом, потому что вы пожалели шофера? Ой
ли, Сергей Рудольфович? Представьте, что они угнали машину. С вашей
стороны тогда не мошенничество - тогда была бы кража. Вы не тридцать
метров проехали, вы "переехали" из одной статьи в другую. Все рассчитано
точно.
Ковальский хитро поглядел на Знаменского, на Томина, довольный, что
оценили.
Знаменский подвинул к себе протокол допроса, собираясь фиксировать. Но
Томин перехватил инициативу:
- Как самодеятельность, Сергей Рудольфович?
- Пою! Пою, Александр Николаевич. Сердечно благодарен!
- А вообще жизнь?
- Человек когда-нибудь доволен? На свободе не хватает денег, в тюрьме -
свободы. Но могло быть хуже. Народ в камере солидный, один даже
преподаватель - за взятки в институт принимал.
- Кстати, бродяжка у вас есть, тоже за Пал Палычем числится. Этот жить не
мешает?
Как-то одновременно Ковальский поскучнел и насторожился.
- Да нет...
- А какое у вас о нем впечатление?
- Только из уважения, Пал Палыч, - произнес Ковальский после долгой паузы,
с явной неохотой нарушая камерную этику.
- Я не настаиваю.
- Настаивать не надо. Но, к сожалению, мало что могу. Замкнутый тип.
- Как он держится? - выспрашивал Томин. - Рассказывает о себе?
- Мы знаем только, по какой статье сидит. А держится спокойно. В камере
его боятся.
- Боятся?!
- Да, был, знаете, случай - один парень полез с кулаками, так едва
отдышался. Бомж глазом не моргнул, только этак особенно выставил вперед
руку и куда-то парню попал - тот растянулся на полу и корчится. На публику
произвело сильное впечатление.