"Борис Лавренев. Воображаемая линия (Советский рассказ тридцатых годов) " - читать интересную книгу автора

острит их штыки, закладывает обоймы в магазины маузеров, заставляет
подстреливать из-за угла часовых советской земли, таких же, как он,
Скворцов, пограничников, молодых, жизнерадостных парней?
"Вот мы же, - думал Скворцов, - не лезем к ним. Стоим и бережем свою
границу и никого не трогаем. А они, как звери, кусаются. Должно быть,
оттого, что силенки за собой не чуют. Силенки нет, а злобы хоть отбавляй.
Силом взять не могут, так хоть пакостью душу отводят. Вон на соседней
заставе неделю назад стоял на посту Гриньков. И вдруг из-за дерева - трах!
и нет парня. В висок пуля и навылет, - всю голову разворотила. А за что? А
у Гринькова в деревне старики остались, калеки. До Советской власти, гады,
дострелить не могут, так по крайности в Гриньковых стреляют. Вот
сволочи!.."
Скворцов озлобленно плюнул в снег и смотрел, как плевок пробил круглую
ямку в зернистом снежному пуху и медленно застыл.
Потом поднял голову, глянул вперед, дрогнул, подался и медленно, как
зачарованный, не отводя глаз от мелкого переплета веток чужой рощицы за
болотом, сполз с пенька в снег и вытянулся на животе, подбирая к боку
винтовку.
За ветками рощицы метнулось что-то желтое. Как будто лисица пробежала,
а может быть, и не лисица... Глаза в руки, товарищ Скворцов, и замри!
Из напряженных глаз потекли слезы, и Скворцов несколько раз часто
мигнул ресницами, смахивая мешающие смотреть капли. Ветер пронесся над
поляной, качнул ветки деревьев, стряхивая с них невесомые белые глыбы.
Ветер примчался издалека с моря и свистал, как боцман.
Здоровый кусок снега свалился на голову Скворцову, засыпал лицо -
Скворцов только слегка передернулся, чтобы стряхнуть колющие снежинки,
двигаться сильней было нельзя.
Он, не отрываясь, смотрел в чащобу чужой земли, туда, где метнулось
желтое.
"Нет... верно, и в самом деле лиса", - подумал он и только успел
подумать, как вновь возникло отчетливое желтое движущееся пятно, и
Скворцов сразу понял: человек!..
Холодея, Скворцов осторожно вытянул руку вдоль пояса и пощупал
подсумок, точно испугался: на месте ли он. Но твердая кожаная коробочка
крепко.держалась на поясе и хранила свинцовое зерно. Скворцов снова
перевел взгляд на рощу. Человек - теперь Скворцов видел его совсем ясно -
в желтой бобриковой куртке с меховым воротником сторожко, как волк,
переползал от кустика к кустику, пробираясь к опушке. На его спине
горбился вещевой мегаок с новенькими ремнями. Вот он добрался до крайних
березок, выпрямился во весь рост, поглядел из-под руки. Теперь Скворцов
видел его лицо, длинное, с резким подбородком, со стрижеными усами.
Минуту человек постоял неподвижно, потом медленно, мягко ставя ноги в
валенках, двинулся вперед. Он, видимо, как и Скворцов, хорошо чувствовал
воображаемую линию границы.
Он не дошел до нее двух шагов, остановился, взглянул исподлобья,
усмехнулся и нахально достал из кармана коробку папирос. Чиркнула спичка,
легкий дымок всплыл и исчез, на лету украденный ветром.
У Скворцова рот переполнился слюной от злости и зависти.
Захотелось курить до боли под ложечкой.
Человек стоял вполоборота, выпуская периодически клочки дыма, которые