"Томас Эдвард Лоуренс. Семь столпов мудрости [H]" - читать интересную книгу автора

казавшемся полусонным, мы увидели кучки странников всех
мастей да редких прохожих, худущих, словно изможденных
какой-то болезнью, с морщинистыми безбородыми лицами и
прищуренными глазами. Эти люди старались быстро и осторожно
проскользнуть мимо, не глядя на нас. Их бедные белые
одежды, бритые головы с крошечными тюбетейками, красные
хлопчатобумажные платки на плечах и босые ноги выглядели
настолько одинаково, что казались почти униформой.

Гнетущая атмосфера дышала смертью. В ней не было никаких
признаков жизни, как не было и испепеляющей жары, но она
была насыщена влагой и памятью о многих столетиях, в ней
царила опустошенность, казалось, немыслимая ни в каком
другом месте: никаких специфических запахов, присущих,
например, Смирне, Неаполю или Марселю, лишь ощущение
многовекового груза древности, словно замершего здесь
дыхания множества людей, да слабая тень стойкого запаха
пота на фоне других испарений. Можно было подумать, что
Джидду годами не продувал крепкий ветер, что ее улицы
задерживают этот воздух с того дня, как был построен город,
и не отпустят от себя, пока стоят эти дома. На городских
базарах нечего было купить.

Вечером зазвонил телефон. Шериф пригласил к аппарату
Сторрса и спросил, не желает ли тот послушать его оркестр.
"Что за оркестр?" -- удивился Сторрс, не преминув
поздравить его святейшество с таким успехом городского
прогресса. Шериф объяснил, что штаб хиджазского
командования под турками завел медный духовой оркестр,
который играл каждый вечер для генерал-губернатора, а когда
Абдулла посадил того в Таифскую тюрьму, там же вместе с ним
оказался и оркестр. Когда узники были отправлены в Египет и
интернированы, для оркестра сделали исключение. Его
перевели в Мекку для услаждения слуха победителей. Шериф
Хусейн положил трубку на стол в своем зале приемов, и все
мы, торжественно приглашаемые по одному к телефону, слушали
этот оркестр, игравший во дворце Мекки, в сорока пяти милях
от нас. Сторрс выразил всеобщее удовлетворение, и шериф,
расщедрившись, объявил, что оркестр отправляется
форсированным маршем в Джидду, чтобы играть во дворе
отведенного нам дома. "И тогда вы сможете доставить мне
удовольствие, -- добавил он, -- позвонив мне и позволив
разделить ваше удовлетворение".

На следующий день Сторрс посетил Абдуллу в его шатре рядом
с гробницей Евы. Они вместе проинспектировали госпиталь,
казармы, городские офисы и воспользовались гостеприимством
мэра и губернатора. В перерывах между визитами они
обсуждали финансовые вопросы, проблему титула шерифа, его
отношения с другими аравийскими князьями, а также общий ход