"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету. Том 1. Колдун" - читать интересную книгу автора

поперечные перекладины, потом, выше -- еще раз. Получилось
что-то вроде клетки. Как по заказу, рядом с грядками выросли два
муравейника, Освальд иногда, забавляясь, смотрел, как муравьи
волокут упирающихся гусениц, или дразнил их соломинкой и потом
слизывал муравьиную кислоту. Моника каждое утро ставила на стол
большую миску мелко нарубленной зелени -- это было вкусно.
Освальд ел и нахваливал, китаец улыбался.
Несколько ночей подряд бомбили Капери. Шани ездил потом туда и
сказал, что сгорело полгорода. Освальд стал брать за помол одну
меру с пяти. Приезжал староста, уламывал его, угрожал судом.
Освальд согласился вернуться к прежней оплате, один к шести, но
с условием, что после обмолота управа станет выделять ему
работников не только бесплатно, но и со своими харчами. Староста
поворчал, но согласился.
В селе появилось много нищих из города: побирались под окнами,
крали, если плохо лежало. На мельницу забредали редко. Освальд
запретил и Монике, и китайцу давать помногу -- чтобы не
прикармливать.
В июле навалилась сушь. Где-то горели подожженные леса, солнце
даже в полдень было красноватым; закаты по-настоящему пугали. На
полях горели посевы, горели травы, трескалась земля. Освальд уже
понимал, что урожая не будет. Старухи на хуторах ворожили,
пытаясь вызвать дождь. Шептались, что такая засуха неспроста. По
ночам Освальд с китайцем перетаскивали мешки с зерном и мукой из
амбара в надежный подвал под домом. На Монику иногда находило:
она переставала видеть людей и вела себя так, будто была одна, и
нужно было тряхнуть ее посильнее, чтобы привести в чувство.
Каждый день она голая купалась в пруду. Китаец в ужасе прятался
на мельнице. Освальд смотрел на нее из окна и скрипел зубами от
злости и на нее, и на себя. Иногда он ловил себя на том, что
испытывает к ней настоящую ненависть -- душную и тяжелую.
Единственным, что никак не реагировало на жару, было странное
хозяйство китайца. Конечно, он поливал грядки, таская воду
ведрами из пруда, но какая же это поливка: по два ведра на
грядку? На солнцепеке жухла даже та трава, которая росла у самой
воды. Китаец же снимал с длинных вьющихся плетей каждый день по
корзине крепеньких, в пупырышках и даже в каплях росы,
огурчиков, которые Моника тут же солила на зиму. Потом, после
огурчиков, пошли какие-то непонятные овощи, размером и формой
напоминавшие чайную чашку -- "сунцзы"; Освальд попробовал их и
не одобрил; больше они не появлялись. Китаец исчезал в
переплетениях стеблей и выныривал обратно с самыми неожиданными
плодами в руках: так, раз он выкатил огромную желтую дыню.
Моника просила инжир, долго пыталась втолковать ему, что это
такое, китаец приносил что-то похожее, Моника отвергала;
наконец, принес то, что надо,-- фиолетовые мясистые плоды.
Моника попробовала, восхитилась и дала откусить Освальду --
оказалось непривычно сладко и вкусно. Китаец взял корзину и
через пять минут вернулся -- уже с полной. Освальд пытался было
сунуться следом за ним, но тесно переплетенные стебли не