"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету, Том 2: Мост Ватерлоо" - читать интересную книгу автора

- Даже так?
- Именно так!
- Тогда, - сказал Петер, медленно начиная сатанеть, - вам придется
давать объяснения тому же трибуналу, поскольку это именно вы машину
подорвали и теперь пытаетесь свалить вину на меня. Зачем вы подорвали
совершенно исправную казенную машину?
О, к такой наглости господин Мархель не привык! Он стоял, глотая ртом
воздух и багровея, и Петер понял, что сейчас решается многое.
- Пользуясь воздушным налетом, вы попытались сорвать выполнение
чрезвычайно ответственного задания! Это саботаж, и я имею право расстрелять
вас на месте! Как вы иначе объясните, что остались в живых? - резко изменив
тон и перейдя с громов и молний на иезуитский полушепот, спросил Петер и
стал расстегивать кобуру, зная прекрасно, что заехал уже чрезвычайно далеко
и обратной дороги нет. Это диктовалось не расчетом, а начисто расстроенными
нервами - умом-то он понимал, что это игра, но эмоции испытывал самые
натуральные. Вполне могло дойти и до стрельбы - а если вспомнить несчастного
Хильмана, то со стрельбой в этой редакции все было отлично, - но господин
Гуннар Мархель, тоже, видимо, вспомнив несчастного Хильмана и понимая, что
со стрельбой в этой редакции все отлично, вдруг выпустил лишний воздух,
принял нормальную окраску и отступил на шаг, всем своим видом призывая к
компромиссам.
- Извините, - сказал он голосом, который мог бы показаться спокойным,
если бы не остекленелое постоянство высоты звуков. - Вероятно, это
недоразумение. Вполне возможно при нынешних обстоятельствах, когда действия
быстры, а результаты трагичны. Я успел выпрыгнуть из машины за секунду до
взрыва. Возможно, имело место самовозгорание.
На том и порешили.
Планшет уцелел, и господин Мархель, на четыре пятых утративший свою
неприступность, разложил карту. Да, от перекрестка их путь лежал на запад,
потом на северо-запад и далее, до самого Плоскогорья. Петера это не просто
удивило - поразило. Плоскогорье - это место, забытое Богом, а не то что
людьми и тем более министерством пропаганды. Но - раз едем, значит, есть
куда.
Да, но вот эти два километра до перекрестка и потом еще столько же от
него - это было страшно. Танки пробили коридор в догорающих остовах
грузовиков, но разгрести все, конечно, нечего было и думать, и стоило ли
догадываться, на чем подпрыгивает машина? По обе стороны дороги горели
грузовики, танки, бронетранспортеры - дым был настолько плотен и удушлив,
что пришлось надеть противогазы, резина мигом раскалилась и жгла лицо...
Надо полагать, здесь накрылась разом целая дивизия. И слава богу, что на
перекрестке они свернули влево: рокада была загромождена разбитой техникой
до отказа, видимо, основная каша только здесь и начиналась. И даже обломки
бомбардировщиков, дымно полыхающие в нескольких местах, не меняли жуткого
впечатления от этой бойни...
Долго ехали молча, новички были бледны, глаза Баттена бегали.
- Останови, - сказал он вдруг Эку полузадушенно и полез из машины.
Петер думал, что его сейчас будет рвать, но Баттен просто сел на землю,
упершись кулаками, и долго сидел так, потом полез в кузов:
- Поехали. Поехали... но как они нас... как они нас... а? Никогда бы не
подумал... - он замолчал.