"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету, Том 2: Мост Ватерлоо" - читать интересную книгу автора

- То, что вы видели, - сказал господин Мархель, - это лишь эпизод
великой битвы. Никогда победы не даются бескровно, а предатели не упускают
случая всадить нож в спину. Все это, разумеется, результат предательства,
как вы еще сможете объяснить такое? Но наша армия найдет в себе силы
ответить достойно, причем в честном и открытом бою, а не предательски,
трусливо и подло, как это сделали они.
Ему никто не ответил.
Вечером добрались до Сорокаречья, местности в отрогах Плоскогорья.
Дорога здесь, за годы войны не ремонтировавшаяся, была почти непроезжей.
Хотя и не было дождей, в отлогих местах колеи наполняла жидкая грязь, и Эк
часто врубал передний мост и блокировку - только это и выручало. В темноте
уже въехали в городок, нашли комендатуру и определились на ночлег, да не
как-нибудь, а в гостиницу.
Гостиница была пуста и тиха, кроме них постояльцев не было. Каждый
получил ключ от отдельного номера, Эк вернулся ненадолго к машине, а
остальные разошлись спать. Новички не жались друг к другу больше, но
выглядели такими сиротами, что Петер сжалился и просидел с ними целый час,
отвлекая от грустных мыслей. Он помнил, и очень хорошо, это состояние
полнейшей потерянности, безысходности и черной грусти. На встряску, подобную
сегодняшней, люди реагировали либо такой вот прострацией, либо идиотическим
возбуждением. Петер считал первое нормальным, а второе - проявлением
интеллектуальной недостаточности. Господа офицеры, как он знал,
придерживались противоположного мнения. Поэтому новички, которых в войсках
задолбали бы до потери инстинкта самосохранения, приобрели в глазах
Петера... ну, скажем так: он стал к ним теплее относиться. Коридоры
гостиницы, устланные ковровыми дорожками, все равно были невообразимо гулки,
и невозможно было побороть ощущение, что за тобой кто-то идет. Ну то есть
действительно кто-то шел, и нельзя было оборачиваться, потому что если
обернешься, то лопнет что-то внутри, такое тугое и тонкое, - и все... Это
снилось Петеру беспрерывно, наконец он встал, напился воды, отворил окно,
выходящее во двор, и стал дышать холодным ночным воздухом. Стояла безумной
прелести ночь. Близость гор давала себя знать, и звезды усеивали небо тесно,
плотно, ярко и четко. Воздух - чистый, без примесей звуков и запахов -
пропускал их свет беспрепятственно, поэтому они не мигали, а горели ровно,
уверенно, зная, что горят не без пользы. Общаться со звездами было просто.
Потом Петер лег, уснул спокойно, и ему приснился я, автор. Я время от
времени снюсь ему, не часто, но с самого детства - с тех самых пор, как я
начал его придумывать. У нас с ним время идет по-разному, и там, где у меня
год, у него - полжизни. Вот сейчас мы с ним ровесники. Но пройдет еще
сколько-то времени, и начнется обратный процесс - я буду становиться старше,
а он - он будет по-прежнему оставаться тридцатилетним... Нет, вовсе не то,
что вы подумали, - он останется жив, он выйдет почти невредим из той
катавасии, которая им вскоре всем предстоит; просто почему-то, когда
поставлена точка, автор и герой вдруг меняются местами... это будто
проходишь сквозь зеркало... черт знает что. Все это очень странно... Зря я,
наверное, думаю обо всем этом, наверное, глядя на меня, Петер о многом
догадывается - говорят, я не умею скрывать свои мысли и на лице у меня все
написано. Ну и пусть. Почему бы и не разрешить неплохому человеку заглянуть
в свое будущее, тем более что это будущее у него есть - а ведь этим могут
похвастать очень немногие его сверстники! Да, есть - в этом будущем будет