"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету, Том 2: Мост Ватерлоо" - читать интересную книгу автора

долгая, сложная и не слишком счастливая жизнь. Правда, Брунгильды там не
будет... почти не будет. Так уж получится. Нет, хорошо уже хотя бы то, что
он останется жив. Он женится на вдове Хильмана - пока что вины по поводу
Хильмана он не чувствует, но потом им овладеет необоримая идефикс: ведь не
уйди он тогда, полупьяный, на поиски Брунгильды, Хильман остался бы жив. Эта
идефикс победит разум, и Петер будет считать себя виновником гибели
Хильмана, и начнет искупать свою вину... Вдова Хильмана, женщина властная и
недалекая, измучает его, отравит ему существование, и лишь в шестьдесят лет,
овдовев, он почувствует себя человеком. К тому времени он станет владельцем
солидного фотоателье, и, просуществовав в такой ипостаси еще десять лет,
семидесятилетним стариком возьмется за пустяковый частный заказ: проявить
пленку какого-то любителя... молчу, молчу! Я и так сказал уже слишком много.
Это будет не скоро: ему потребуется прожить всю жизнь, постоянно мечась
между службой и домом, между нелюбимой женой и нечастыми любовницами,
воспитывать детей, двух своих и одного - Хильмана... Согласен, Петер? Не
смеешь возразить... Ну что же - быть посему.
В соседнем номере не спит господин Мархель. Вот этот - загадка для
меня. Кто он, откуда взялся, кем был раньше, что его ждет? Не знаю. Сейчас
он сидит и смотрит перед собой, губы его шевелятся, а глаза остры и
внимательны, будто видят что-то - и не будто, они определенно что-то видят,
потому что в них это что-то отражается, и если бы я мог заглянуть ему в
глаза... Не могу. И не просите - не могу. Не могу я смотреть в глаза
господину Гуннару Мархелю. Не потому, что у него какой-то там особый
взгляд... просто что-то вроде брезгливости, только на порядок сильнее... не
могу, в общем. Извините. Но что он там видит? Что-то ведь видит... Шофер
Экхоф, или просто Эк, спит спокойно, он сегодня на совесть поработал, и надо
отдохнуть перед завтрашней дорогой. У Эка прекрасные нервы.
Баттен... пардон, Баттен с дамой, не будем подглядывать. Но когда и где
он успел?! Ах, Баттен, ах, озорник! Такой увалень, тихоня, но ведь всегда
все успевает - и без натуги, будто бы случайно. Характер, что вы хотите...
Новички спят беспокойно, Шанур разметался и будто бежит куда-то,
Армант, наоборот, зарылся в подушку... ничего, ребята, привыкнете, все
привыкают; ну, не то чтобы привыкают... притупляется восприятие. Вот так:
шесть постояльцев гостиницы в маленьком городе... как он называется?
Забыл... - в отрогах Плоскогорья, обширнейшего плато, рассеченного пополам
Гросс-Каньоном - километровой ширины и такой же глубины речной долиной
длиной почти четыреста километров; на западе он выходит к океану, на востоке
теряется в горах, между хребтами Слолиш и Ивурчорр; противник занимает
противоположный берег каньона, но, сами понимаете, ни о каких активных
действиях речи пока быть не может. Пока - пока не появился в поле зрения
командования некий военный инженер Юнгман... Что? Ах, ночь прошла, и Петер
просыпается... доброе утро, Петер. Думаю, я больше тебе не приснюсь, пока не
закончится эта история. Хотя... кто знает?
А наверху была красота! Поднимались долго и утомительно, зато, когда
поднялись - о, это стоило трудов! Воздух пах снегом - это при полуденном
солнце, при жаре, яростной, но легкой, свежей; дорога вилась по холмам,
нетронуто-зеленым, между рощами низкорослых неизвестных деревьев, между
заросшими бурьяном виноградниками; попадались ручьи и речки, через которые
переезжали вброд, попадались озера, до неправдоподобия синие и холодные даже
на взгляд. А потом все переменилось. С земли будто содрали кожу. Здесь