"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету, Том 2: Мост Ватерлоо" - читать интересную книгу автора

кого стреляли, было неясно, потом среди белых, быстро темнеющих комочков
сверкнул огонек, не погас и стал падать, рисуя длинную бессильную черту;
зенитки перестали стрелять сразу - самолет был один. Он упал далеко за
каньоном, даже звук взрыва не долетел сюда; лишь несколько минут спустя над
скалами поднялся тонкий столб синего дыма. Сначала он поднимался
вертикально, потом резко переломился под прямым углом и потянулся на север -
там, наверху, дул ветер.
- Я это снял, - сказал Армант Петеру, вернее, не сказал, а прокричал на
ухо.
- Молодец, - крикнул в ответ Петер.


* * *

Работы не прекращались и ночью, саперы сменяли друг друга, работая в
две смены по двенадцать часов. Быт саперов снимать было фантастически
трудно - они размещались поотделенно в таких тесных блиндажиках, где не то
что с освещением - с ручной камерой было невозможно повернуться. Поэтому по
распоряжению генерала саперы в свободное от работы время соорудили
декорацию: поставили просторный сруб без окон и без передней стены, внутри
отделали его - не без фантазии, надо сказать: там были не только нары, но и
стол, и пара плетеных кресел, и аквариум, в котором плавала деревянная утка,
и кинопроектор. Саперы изображали там фронтовой быт, а потом уходили спать в
свои норы, неуютные, но почти неуязвимые при любой бомбежке. Потом господин
Мархель придумал эпизод с баней, и саперы построили баню; после съемок они
продолжали баней пользоваться, баня понравилась, раньше мылись просто из
ведра.
Побывал Петер и у зенитчиков. В районе строительства было собрано
что-то около восьмисот стволов, из них половина - в непосредственной
близости от моста. Однажды там его застал налет - даже не то чтобы налет,
просто пара истребителей на малой высоте пыталась прорваться к мосту, а
может, это были свои, заблудившиеся; потом оказалось, что огонь вели только
малокалиберные орудия, - но от этого акустического удара он долго не мог
опомниться.
- Как вы не шалеете от этого? - спрашивал он потом.
- Почему не шалеем? - ответили ему. - Шалеем.
Весь район был запретен для полетов, летчики, конечно, знали это, но
иногда или теряли ориентировку, или выбора не было - когда тянули на
последнем... Не так давно, рассказывали ему, пришлось сбивать ну явно свой
бомбардировщик: он шел на одном моторе - куда уж тут огибать... Ну
постарались, сбили чисто: по второму мотору, кабину не задели, экипаж
выпрыгнул. Оказалось, в экипаже этом был командующий воздушной армией,
генерал. Он тут же стал орать и требовать, чтобы ему под пистолет подвели
того, кто стрелял, он ему растолкует, в бога душу, как ясным днем стрелять в
самолет с имперскими опознавательными знаками. Он так шумел, что кто-то
вслух засомневался, а надо ли было стрелять так аккуратно. От этого генерал
еще больше раззадорился, стал требовать самого главного, кто у них тут есть,
тогда вышел командир полка Шторм и голосом скорбным, но твердым сказал, что
выполнял категорический приказ генерала Айзенкопфа, к коему генерала-летчика
сейчас доставят. Генерал-летчик уехал, остальной экипаж напоили спиртом и