"Андрей Лазарчук. Мы, урусхаи" - читать интересную книгу автора

- Спрашивает, не говоришь ли ты на ихнем.
- А то у них этого всего в бумагах нет... - проворчал Мураш.
Рысь что-то прокурлыкала коротко.
Каллариэль заговорил кусками, давая Рыси возможность пересказать.
- Он говорит, что хочет испортить нам торжество... настроение. В общем,
погрузить нас в печаль. Как дополнительное наказание... Мы все попались в
ловушку. Правда, он говорит, что главной целью было - захватить царя Умана,
это у них не получилось, но зато получилось остальное... Все было
подстроено... Чтобы мы пролили много невинной крови и чтобы об этом стало
известно во всех землях. И отныне нас будут проклинать и проклинать...
Рохатые уже давно требовали снять облог с Черноземья и убрать колдовскую
зиму, теперь из-за нас перестали требовать. Мы все умрем, и память о
черноземцах будет самой черной. Они уже все заготовили для этого...
предлагает пойти посмотреть.
- Ну, пойдем, - легко согласился Мураш.

27.

На помосте посреди площади громоздилась железная клетка, вокруг
толпился народ. Рядом с помостом на тяжелых козлах стояла рама с натянутым
холстом. Ветер вздувал парусом холст - и хлопал им, и хлопал, как заводной.
Рысь и Мураша, одетых в серые плащи с башлыками, вели четверо;
каллариэль шел впереди и сбоку, как бы сам по себе.
Они обогнули помост, обошли холст и сразу увидели все.
На холсте нарисована была страшная волосатая рожа с приплюснутым носом
и узкими тарскими глазками, налитыми кровью. Окровавленная пасть с кривыми
грязными зубами раздирала себя в крике. На гонорском и рохатском - надпись:
"УРУКХАИ" - и ниже: "Не дразнить, не кормить".
В клетке, одетые в шкурье, сидели мужчина и женщина. Вернее, мужчина
стоял, вцепившись в прутья...
- Беляна, - сказала изумленно Рысь. И ударила воплем: - Беляна!!!
Все посмотрели на них. Все, кроме той, что сидела за прутьями.
Каллариэль что-то сказал стражам, и Рысь подвели к самой клетке. Мураш
пошел следом, его не удерживали.
Да, Беляна. Волосы сгорели и брови. И в глазах уже не смерть плавает, а
тупость, безумие и злоба. Как у дикой свиньи...
Мураш сделал несколько шагов, чтобы увидеть лицо второго. Споткнулся от
узнавания.
Это был Мамук. Тысяцкий Мамук. То же безумие в красных глазах, голова
перетянута ремнем...
Значит, ходили они за припасами. Ходили! Значит, не даром мы... и свою
часть дела мы сделали, а все прочее - как боги решили, так оно и есть. Так
оно и есть...
- Пойдем, - сказал Мураш Рыси. Та кивнула.
Они пошли на толпу, и толпа послушно раздалась.
Рысь остановилась на миг, присела. Подобрала с камней полураздавленную
мягкую булочку, повернулась - и бросила в клетку, как раз на колени сидящей
Беляне. Та подхватила хлеб, вцепилась зубами.
- Вот теперь пойдем, - сказала Мурашу. И усмехнулась.
Они отошли шагов на тридцать, когда сзади закричали.