"Наталья Лазарева. Зеленый дождь (Сборник "Феми-фан")" - читать интересную книгу автора

ли разговор на эту тему.
- Нет, нет. Мы с тобой говорили только по делу... О лечении, о
болезнях...
Василий сощурился, и глаза, его спрятались за набухшими веками.
- Ну как, Галемба, таблетки глотаете?
- Как полагается.
- Помогает?
- Я здоров.
- А будущее как же?
- Я его просто помню, и все.
- А про меня что скажете? - спросил медбрат очень напористо, точно
пытаясь подтвердить свой диагноз.
Павел улыбнулся ему мягко, словно неумело, не разжимая губ. Павел сидел
против солнца, и Василию видны были махровые серые разводы вокруг зрачков
его глаз, очень спокойных и до дна залитых солнцем.
- Ты станешь толковым врачом. Да... Вполне толковым... Правда, особой
карьеры не сделаешь, толпами за тобой ходить не будут. Да и женщины
тоже... не будут. Останешься холост. Но с друзьями тебе везет. И будет
везти.
Павел хотел было уже начать про зеленый дождь, но медбрат Василий
перебил его:
- И как тебя угораздило попасть в аварию?
- Это особая авария. Зачем туда пошел? Я не помню. То есть не могу
предположить точно. Наверное, мне было просто скучно. Сейчас мне намного
менее скучно. Ты знаешь, будущее как-то острее прошедшего. Я знаю, что со
мной еще будет что-то хорошее. У меня все плюс на минус, минус на плюс.
Люди знают ближайшее прошлое, что на памяти, а будущего не знают. А я,
наоборот, будущее вспоминаю. И иногда это чудесные воспоминания. И, что
особенно хорошо, это обязательно будет.
Павел опять подумал о зеленом дожде и о спине медбрата Василия впереди.
- Как же ты живешь? - словно бы и поверил Василий - Не знаешь ни своего
имени, ни года рождения, ни адреса. Да любого пустяка.
- Ну, не так буквально. Ты же многое можешь предсказать точно. Особенно
абстрактные, общепринятые вещи. Что через пять лет будет девяносто пятый
год, что девяносто шестой будет високосным. Да мало ли. И что весна
придет, ты ведь тоже точно знаешь. Вот и я о прошлом прямо или косвенно
кое-что знаю. Потом я веду картотеку. Записываю все, что будет нужно в
настоящий момент. Настоящий момент - это наша общая с тобой точка. Я пот
помню, например... Ай, ну ладно! - Павел замолчал, закинул руки за голову
и потянулся, тут же почувствовав, как впилась в спину плохо оструганная
спинка скамейки.
Павла лечили. Разноцветными таблетками, беседами, ваннами. Иногда
приходила мать и приносила что-нибудь вкусное. Он располнел и побледнел.
На прогулках часто беседовал с медбратом Василием, и с некоторых пор тот
перестал таскать ему таблетки. Павла выписали, когда молодая листва
покрылась пылью и затерялись в лесу бумажки от весенних пикников. Медбрат
Василий проводил Павла до ворот и махнул рукой на прощанье.
Институт, из которого Павел все же ушел, действительно, перевели в
новое здание. Дело об аварии все тянулось и тянулось, вызывали свидетелей
и выявляли последствия. Ромашин уволился. Мясоедова выбрали председателем