"Наталья Лазарева. Зеленый дождь (Сборник "Феми-фан")" - читать интересную книгу автора

- А вы-то на что? - Ромашин картинно бросил очки на стол. - Вы должны
следить, следить и помнить. Почему вы не были на техосмотре? А премия?
Кассир прождала вас три часа, вы так и не пришли. Пришлось сдать на
депонент. Вы что, не только окружающих, вы и себя не уважаете?
- Техсовет? Павел открыл свою коробочку и принялся раскладывать
перфокарты. - Нет, не то, не то. Видимо, я не записал. А что, премия была
запланирована?
- Нет, но о ней давно говорили. Работа у вас не двигается, с людьми вы
не срабатываетесь. Плохо. А жаль. Вы подавали надежды.
- Надежды? - Павел вскинул голову и неожиданно с видом победителя
посмотрел на Ромашина. - Нет, я не подаю никаких надежд. И никак не могу
этого делать, поскольку точно знаю, что со мной будет в будущем. Я вообще
знаю будущее, свое и группы людей, которые со мной рядом. То есть будущее
я довольно хорошо помню. А прошлое - очень туманно. Не забываю его, а
просто не знаю. Помню, например, точно, что наш институт переведут в новое
здание в новом районе. И большая часть сотрудников разбежится: далеко
ездить. Наш отдел сольют с техническим, вашу должность упразднят. Очень уж
вы, Ромашин, отмахиваетесь от новой тематики. И что вы брови поднимаете?
Уже ведь выпросили себе место в министерстве. Но вы и там недолго
удержитесь. Вообще, из-за этой аварии такая каша заварится... А
председателем месткома выберут Мясоедова...
Ромашин выскочил из-за стола и принялся бегать по комнате.
- Слушайте, Галемба! Ну-ка, остановитесь! Разложили пасьянс из
перфокарт и принялись предсказывать будущее. Да вы в своем уме? Стойте-ка!
А по поводу аварии... Это вы стояли тогда возле вытяжного шкафа? Так ведь
вы, Галемба, большую дозу катализатора получили! Нанюхались, так сказать.
К врачу, немедленно к врачу!
Первые дни в больнице Павел больше сидел на кровати, зажав ладони между
колен, и глядел в зеленоватое окно. Соседи по палате попались довольно
тихие. Один паренек, правда, вскакивал ночью, бегал по палате и очень
кричал. Павел подошел к нему, положил руку на плечо и назвал день, когда
лечение закончится и паренька выпишут из больницы. Тот затих, а Павел
пошел покурить.
Около крайней двери в конце коридора лежал прямоугольник света. Проходя
мимо, Павел заглянул. В маленькой комнате спиной к двери сидел медбрат
Василий и читал. Видно было его тугую, перетянутую халатом спину, давно не
стриженные волосы и торчащий вверх вихор на макушке.
За зеленоватыми стеклами все лежал и лежал промерзший снег. Потом весь
снег был съеден туманом, и открылся неопрятный двор, остатки прошлогоднего
ремонта, кадки, заляпанные краской, некрашенные скамейки. Но солнце
все-таки появилось. Павел вышел во двор одним из последних и остановился
на солнцепеке. Солнце обволакивало его скуластое лицо, треугольный тяжелый
нос, высокий, не скрытый волосами лоб, бродило в извилинах морщин и
застилало бледные веки сплошным оранжевым мягким полотном. Приоткрыв
глаза, Павел заметил на скамейке медбрата Василия. Павел сел рядом с ним.
Медбрат Василий скосил глаза, не отрываясь от книжки, и протянул:
- А, предсказатель...
Павел взял у него из рук книгу, полистал.
- Ты, сейчас, наверное, курсе на третьем.
Медбрат Василий посмотрел на Павла внимательно, пытаясь вспомнить, был