"Иван Лазутин. Сержант милиции (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Его соседке в цветастом платке стало жалко сконфуженного юношу, и она
ответила за деда:
- Мы домой, в Верхнеуральск.
Дед строго посмотрел на соседку, но молодой человек, не поняв значения
этого взгляда, обрадованно воскликнул:
- О, да нам вместе! У меня туда назначение. На завод. Может быть, вы мне о
городе расскажете, ведь вы, очевидно, местный, уралец?
Старик молчал. Юноше стало неудобно. Он понял, что с ним не хотят
разговаривать. Бесцельно шаря по карманам, он вытащил бритвенное лезвие и
от нечего делать стал подрезать ногти.
Увидев в руках молодого человека лезвие, старик нащупал ремень своей
полевой сумки и вкрадчивым голосом спросил:
- Ты вот ответь мне сначала - зачем у тебя эта бритовка?
Молодой человек недоуменно смотрел на деда.
- Да, да. Зачем? Ни один путевый человек бритвой ногти не обрезает.
- Папаша, вы явно не в духе, - сказал молодой человек и застенчиво
улыбнулся.
- Знаем мы эти разговорчики. Говорил я в Москве с одним субчиком. Про все
говорил: и про Урал, и про брата, и про Пролетарскую улицу. До того
договорился, что чуть без сумки не остался. Тоже вот с такой бритовкой
ходит.
Видя, что разговора не получилось, молодой человек извинился и полез на
свою среднюю полку, сопровождаемый все тем же подозрительным взглядом
уральца.
- Да, так оно будет верней, - бойко заключил дед и, отвернувшись снова к
окну, добавил: - И сумка будет целей.
Последних слов уральца молодой человек не слышал. Улыбнувшись причудам
старика, он поудобней лег на своей полке, положил голову на скрещенные
руки и через минуту, залюбовавшись бескрайней равниной, которая вдали
казалась неподвижной, забыл о старике из Верхнеуральска.

7

Громадные стрелки часов, вмурованных в расписную стену, показывали
одиннадцать вечера.
Тосты, тонкий звон сдвинутых бокалов, пробочные выстрелы шампанского,
приглушенная песня за дальним столиком, горячие споры, восторженные
излияния чувств... - все это, переплетаясь во что-то единое, сливалось в
монотонное гудение, характерное для первоклассного столичного ресторана в
вечерние часы. Это гудение напоминало гул басовой струны гитары. Дернули
струну и не остановили.
С подносами на вытянутых руках между столиками сновали официанты. В своих
черных пиджаках и белых манишках с черными галстуками они чем-то
напоминали артистов оперетты.
В конце зала на невысокой эстраде, под оркестр, молодая, стройная певица в
длинном декольтированном платье пела веселую песенку:

...Когда сирень
И майский день
Друг друга, не стыдясь, целуют,