"Иван Лазутин. Сержант милиции (Повесть, часть 2)" - читать интересную книгу автора

Николай согласится в память об ее отце назвать сына Сережей. "Если будет
дочка - назовем Аленкой. Аленка! Какое красивое имя"... Наташа сладко
потянулась в постели, тряхнув головой, рассыпала по подушке каштановые
волосы.
За окнами уже пели вторые петухи и слышно было, как в соседней деревушке
пастух щелкал бичом. Скоро выгонят стадо, а ей все не спалось. Хотелось
мечтать и мечтать. Особенно счастливыми рисовались каникулы, когда Николай
приедет к ней на два месяца и они вместе отправятся собирать сказки,
песни, пословицы... Она купит ему хорошее ружье (денег у нее хватит, она
уже и теперь имеет кое-какие сбережения), и они будут охотиться. Она тоже
научится стрелять, непременно научится. Ей все дается легко.
...И так каждую ночь; думы, думы и думы... Уже давно пропели вторые
петухи, к щелканью пастушьего кнута прибавилось ленивое утреннее мычанье
коров, где-то совсем недалеко горласто надрывался баран.
Переговариваясь на ходу, с ночной смены возвращались рабочие.
Верхнеуральск просыпался, а Наташа, разбитая и усталая, только начинала
засыпать.
Весна, которая на Урале приходит неожиданно быстро и протекает бурно,
захлестнула Наташу.
Не раз заглядывал к Барышевым Валентин Георгиевич, однажды приглашал в
кино, другой раз - в клуб на репетицию "Платона Кречета", но Наташа,
ссылаясь на нездоровье, не пошла.
Старики это видели, сокрушенно вздыхали.
- Такая красавица и до сих пор одна! - сказал однажды перед сном Илья
Филиппович. - В женихи ей нужно Иван-царевича, а среди здешних нет
подходящего. Валентин Егорыч - размазня, об этом я еще в поезде смекнул.
Около такой нужно соколом кружить, а он повесит нос и молчит, как филин.
Эх, вот Ванятка наш - тот подошел бы, тот в меня. Поспешил, артистку
выбрал, финтифлюшка какая-то окрутила. Тот да, тот мужик, что нужно -
огонь! - С этими словами он повернулся на другой бок к стене.
Марфа Лукинична сонным голосом принялась стыдить:
- Будет тебе молоть-то, чего не следует! Разве ей до этого? Разве ученому
человеку лезут в голову такие мысли? Посовестился бы. - Марфа Лукинична
говорила это, а внутренне была согласна с мужем. Вздохи Наташи, слышные на
зорьке даже в их спальне, она объясняла тем же, чем и Илья Филиппович.
- Да, что верно, то верно - наука. И я про то же самое, - крякнув,
поддакивал Илья Филиппович. - Такой красавице нужно орла, как наш Ванятка.
А этот инженер - так себе, заряд без дроби. Поспела девка, давно поспела.
Замуж пора.
За бревенчатой стеной в это время, сбросив с себя одеяло и разметав руки,
лежала Наташа. Ей снился поезд, перрон, провожающие. Вышла вся школа. Даже
директор завода, и тот подошел пожать ей на прощанье руку. Перрон был
запружен цветами. Но почему здесь оказался профессор Вознесенский? Этого
она никак не могла понять. Потом все словно завертелось и растаяло.
Остался дождь и пьяный Николай. И слезы на его глазах.

2

Заведующий аспирантурой филологического факультета Московского
университета Николай Ильич Костичев сидел за столом, заваленным бумагами,