"Александр Герасьевич Лебеденко. Восстание на 'Св.Анне' " - читать интересную книгу автора

белых солдат, и уходящий ледокол и яхта, переполненные штабными, - их
последняя надежда.
Вот некоторые офицеры бросают вещи, чемоданы и баулы, хватают сложенные
в штабеля длинные доски и спешат по льду к ледоколу и яхте. Один
артиллерийский капитан уже добрался до высокого черного борта "Минина" и по
спущенному для него штормтрапу взбирается на палубу. Другой, в форме сапера,
проваливается в прорубь. Застывшие пальцы не в силах удержать доску; вот он
опять вынырнул и, хватаясь за края льдины, пытается выбраться наверх, но
коченеющие руки не в силах больше бороться, и голова в папахе исчезает под
водою.
На мачте "Минина" взвивается сигнал: "Ледоколам идти за мною".
Это относится к "Сусанину" и "Канаде".
Но оба ледокола безмолвствуют.
"В случае неисполнения приказа буду стрелять", - командует "Минин".
Ледоколы молчат.
Теперь "Минин" уже близко от "Св. Анны". Толпа бежит вслед за ним вдоль
берега. Нарастает шум голосов. Слышатся выстрелы.
Это фронтовики стреляют по ледоколу, по бегущим, как крысы с тонущего
корабля, штабным.
Тогда кормовая пушка "Минина" поворачивается к архангельскому берегу.
Гул выстрела гремит над рекой.
Толпа неистовствует. Шум усиливается.
На крыше одного из домов пехотный офицер с солдатами поставили пулемет
и целятся в "Минина". Я вижу, как мечутся люди на палубе, лезут на мачты. Я
вижу, как под дождем пуль падают отдельные фигуры на палубе ледокола.
- Своя своих не познаша! - шепчет внизу на палубе, прямо подо мною,
Фомин. Он мелко крестится дрожащим быстрым крестом.
- Эх ты, холера!.. - огрызается в его сторону всегда сдержанный рулевой
Загурняк, плюет и отворачивается.
Тем временем на броненосце "Чесма" взвивается красный флаг.
Через несколько минут такие же алые флаги, должно быть, заранее
приготовленные, взвиваются на мачтах "Канады" и "Сусанина".
"Все суда за мной!" - командует "Минин".
Ледоколы "Канада" и "Сусанин" по-прежнему стоят у пристани, но наш
пароход поворачивает вслед за "Ярославной".
Капитан кричит что-то в трубку. Машина "Св. Анны" застучала, и мы
потянулись вслед за вереницей уходящих судов.
Архангельску больше не нужно наше оружие!
В Архангельске больше некому судить большевиков, которых мы везем в
трюме!
Я размышлял о случившемся, по-прежнему не отрываясь от бинокля, но шум
на палубе отвлек мое внимание.
- Куда?! - загремел внезапно над моим ухом голос капитана. Я обернулся.
Капитан стоял рядом со мною. Его круглое лицо было залито краской, серые
глаза стали злыми и острыми. Он смотрел на бак. Я опустил бинокль и перевел
взгляд в ту же сторону.
У выхода из переднего кубрика толпилась группа матросов. В центре,
суетливо размахивая руками, ораторствовал Андрей Быстров. С высоты
командного мостика я видел его возбужденное лицо. Клок русых волос выбился
из-под шапки и развевался по ветру. Кругом тяжелой неподвижной толпой