"Александр Герасьевич Лебеденко. Восстание на 'Св.Анне' " - читать интересную книгу автора

сгрудились матросы. Меховые воротники полушубков и кожаных курток были
подняты, лиц не было видно.
Но капитанский окрик относился не к Андрею и его товарищам.
У лееров левого борта, посредине между мостиком и кубриком, стоял
высокий матрос. Из-под полы его длинной куртки торчал конец палки. Матрос
тяжело дышал. По-видимому, он бежал на бак, но капитанский окрик застиг его
врасплох и приковал к месту. Подул резкий ветер, и я сразу все понял: из-под
распахнутой ветром полы куртки выглянула красная, накрученная на палку
материя.
Но размышлять долго не пришлось. События завертелись, как в быстро
пущенной кинокартине. Раздвинув руками толпу матросов, Андрей бросился к
человеку с красным флагом. Матросы двинулись за Андреем вниз, к мостику. Но
человек с флагом неожиданно юркнул в проход, на корму под спардеком, и
скрылся.
- Унтер-офицер Кашин! - закричал капитан. - Вывести команду! Всех под
ружье! Занять проходы!
Старый солдат секунду стоял как столб, потом козырнул, повернулся на
каблуках и побежал за командой к проходу.
Тогда на корме у лебедки промелькнула черная спина матроса с флагом и
быстро скрылась в кубрике, занятом командой машинного отделения.
Андрей и матросы остались на месте, никто не последовал за бегущим. Но
когда, стуча коваными каблуками тяжелых солдатских сапог, внизу перед
мостиком пробежали пятеро солдат с винтовками наизготовку, на палубе уже
было тихо, матросы один за другим, цепочкой, молча стягивались к черной дыре
входа в носовой кубрик.
- Стой! - скомандовал капитан. Солдаты остановились.
- Поставить часовых у обоих проходов, - спокойно сказал капитан и,
подняв бинокль, стал смотреть вслед "Минину" и "Ярославне".
- Хладнокровный, сукин сын! - прошептал мне на ухо неизвестно откуда
взявшийся Кованько. - Словно ничего и не было... А могло бы случиться! -
прибавил он, глядя в сторону.
Я ничего не ответил Кованько. Река опять привлекла мое внимание.
Архангельск медленно уходил из виду. Караван судов во главе с ледоколом
прорезал во льдах реки широкую черную дорогу. Дорога пенилась, волновалась и
вертела глыбы льда.
Далеко позади, на старой "Чесме" и других судах, крохотными лоскутками
трепетали красные флаги. За нами шло какое-то суденце, и берега Северной
Двины провожали нас тревожным молчанием. "Минин" дымил далеко впереди. Белым
паром клубилась труба "Ярославны".
Высокие скалы и мрачные серые казармы Мудьюги открылись и проплыли
мимо, и вновь замерзший океан, разрезаемый носом "Минина", окружил нас со
всех сторон.


Глава третья

У боцмана руки по-солдатски, по швам. Белая щетина трясется на
морщинистых, обветренных щеках. Ворот рубахи расстегнут, несмотря на мороз,
и сухой кадык дергается на виду от волнения. Боцман стоит у двери
кают-компании уже около получаса, а капитан, как бешеный, носится из угла в