"Михаил Николаевич Лебедев. Последние дни Перми Великой (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

нам... Хороша же, однако, любовь Бога Христианского! Подальше бы от такой
любви... право, подальше! Лучше бы не было такой любви, ежели от этой
любви люди страдать должны!..
В опочивальню вошел гонец чердынского князя. На лице его была
написана глубочайшая почтительность. Он низко поклонился Микалу.
- От чердынского князя Ладмера к твоей милости, князь высокий, -
степенно проговорил он. - Прислан к тебе с вестью нерадостной...
- Говори, какая весть? - приготовился слушать Микал. - Кажись, о
Москве что-то такое?
- Москва на нас войной идет, князь... Москва нас хочет покорить, как
волость новгородскую...
Микал вдруг рассердился почему-то и стукнул кулаком по столу.
- Волостей новгородских здесь нет! - закричал он раздраженным
голосом. - Мы вольные люди пермские! Над нами никто не начальствует... Мы
сами собой управляемся...
- Прости, господин князь высокий, - униженно закланялся чердынец,
видя, что попал впросак. - Не то я сказать хотел. Вестимо, Пермь Великая
не волость новгородская. Но ежели мы платим дань Новгороду Великому,
Москва-то, значит, и считает нас волостью новгородскою...
- И Москва тебя не умнее, ежели мыслит так, - угрюмо пробурчал
Микал. - Не думает, взять в толк она не хочет, что Новгороду не дань мы
платим, а только откуп за свое спокойствие даем. А это ведь разница не
малая. Понимаешь ты, о чем я толкую?
- Понимаю, князь высокий.
- Ну, ладно, дальше говори теперь, чего ради Москва на нас
воздвигается? Ведь ведомо вам в Чердыне многое бывает, о чем мы в Покче
даже слыхом в кое время не слыхиваем...
Посланец откашлялся и продолжал:
- Князь Ладмер повелел доложить твоей милости, князь высокий:
много-де причин Москва нашла для того, чтоб Пермь Великую воевать, но
главная причина такая - хочется-де Москве откуп тот с нас брать, который
мы Новгороду даем. А Новгород нынче Москвою побежден несомнительно, ну и
разлакомились москвитяне на другой кусочек лакомый, на нашу Пермь Великую,
порешили к рукам ее прибрать по обычаю своему по московскому...
Злобная усмешка пробежала по лицу князя.
- Авось подавится Москва проклятая таким кусочком, как наша страна
благодатная! - выругался он, считая родные леса действительно благодатными
местами для житья людского. - Не сразу ведь мы ей поддадимся! Не эжвинские
ведь люди мы, которые сами в московский хомут шею запихали*... Мы еще с
Москвою потягаемся! О, мы еще потягаемся с Москвою!..
_______________
* Э ж в и н с к и е  л ю д и - жители зырянских семей по Вычегде
(Эжве), без всякого сопротивления покорившиеся русскому владычеству еще во
время Ивана Калиты. (Примеч. авт.)

Князь Микал понимал, что он говорит несообразность: Москва была не
такая страна, чтобы позволять Великой Перми долгое время тягаться с собою.
Но он не лишал себя удовольствия сказать задорное слово по адресу грозной
Москвы и горделиво поглядел на посланного, как бы говоря ему взглядом:
"Смотри, мол, брат, как я боюсь Москвы!"