"Михаил Николаевич Лебедев. Последние дни Перми Великой (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

постоять... А посему вот тебе рука моя, Василь Киприянович! - протянул он
руку Арбузьеву, который крепко пожал ее. - Станем с сего дня друг за друга
стоять, как братья родные! Станем сообща против Москвы промышлять, а там
уж увидим, что выйдет у нас...
- Вот это ладно, друзья мои! Ладно, ладно! - бормотал Ладмер, тоже
протягивая руку новгородцу. - Прогоним мы москвитян из страны своей, ежели
сюда они пожалуют!..
- А по такому случаю выпить надо! - возгласил Арбузьев, показывая на
стол, где возвышались два жбана с пивом и брагой, красовался узкогорлый
кувшин с заморским вином, доставленным в Пермь волжскими купцами, и стояли
две медные ендовы и три стакана. - Да будет наш союз удачен и крепок... и
да сгинет, прости Господи, окромя храмов святых, Москва проклятая, которая
многих людей несчастными сделала!..
- Да сгинет Москва проклятая! - повторили князья и выпили с
новгородцем сначала по стакану вина, а потом попробовали пива и браги,
отчего в голове у них немножко зашумело.
- Эх, други мои сердечные, князья разлюбезные, - заговорил Арбузьев,
утирая концом полотенца бороду, смоченную пивом и брагой, - не подумайте
вы, что взаправду я с товарищами своими, по Волге-реке гуляючи, торговлю
на лодках вел да загребал барыши большие. Не до торговлишки было нам, по
правде сказать, не на такой мы путь вступили, когда из дому своего утекли
на Волгу-реку на раздольную, на раздольную речушку вольную... От
московской ведь плахи утекли мы, ибо порешил нас князь московский лютой
смерти предать за удаль нашу молодецкую да за излишнюю прыткость
бесшабашную...
Говоривший вздохнул всею грудью, выпил еще стакан и продолжал:
- В прошлом году это вышло, когда государь московский руку свою на
Новгород Великий наложил, поразил его как язва египетская. Наверное,
слышали вы, как тьмы московских воинств свирепых вторглись во владения
новгородские и начали жителей беззащитных избивать, учинили кровопролитие
страшное... Воеводы пример всем показывали, говорили, что щадить никого не
надо, ибо-де все крамольники заведомые!.. И застонала страна
новгородская!.. А следом за воеводами своими, как коршун за коршунятами
малыми, препожаловал сам князь Иван, владыка московский, возжелавший
упиться кровью людей новгородских... И выступили полки наши навстречу злым
недругам, которые хуже татаровей были, ибо никому пощады не давали, даже
ребят грудных за ноги хватали да о каменья головой разбивали!.. Но плохо
пришлось нашим ратникам, измена все дело сгубила. Сначала на Коростыне
несчастье приключилося, а потом чем дальше, тем хуже пошло. Не
благословил, вишь, владыка нареченный наш, Феофил, полк свой* в сечу идти:
богопротивно-де на царя православного руку поднимать... А воины владычные
его послушалися, в сторону от нас отошли, наперед о том не сказавши, а
москвитяне той порой на нас нагрянули да рать нашу по полю рассеяли, точно
и не было ее!.. А кого москвитяне в полон взяли, тем Холмский-князь,
воевода Иванов, приказали носы да губы отрезать - да и послали их в
Новгород истерзанными, на страх новгородцам прочим...
_______________
* Архиепископы новгородские во времена вечевого устройства Великого
Новгорода имели свой собственный полк ратных людей, которых содержали
преимущественно на церковные и монастырские средства. (Примеч. авт.)