"Михаил Николаевич Лебедев. Последние дни Перми Великой (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

городе Чердыне.
"Проворны ведь черти проклятые! - мысленно бесился новгородец,
раздосадованный известиями о свежем виде вражеского ополчения. - Ничего им
нигде не содеется! Как будто деревянные они... о хворости слыхом не
слыхивали... Эх, кабы чума их схватила, что ли, небось позабыли бы тогда,
как сторонних людей обижать!.."
Но чума не схватывала москвитян, к великому сожалению Арбузьева и
пермских князей. Вместо того, теплая и сухая погода давала им возможность
делать большие переходы, удивлявшие наивных пермян, не понимающих, как
можно такому огромному ополчению пробираться прямиком через леса и болота,
где они сами с трудом проходили.
- Просто удержу им нет!.. Так и прут как медведь на рогатину!.. -
разводили руками разведчики и передавали разные устрашающие подробности,
заставлявшие замирать от страха сердца слушателей.
Но вот через полторы недели после первого известия о появлении врага
на рубеже пермской земли, в Покчу прибежал по лесной тропинке посланный
изкарского князя и сообщил такую новость:
- На Изкар идут москвитяне! У Низьвы-реки уже стоят... Там они
человека одного поймали, который в селении Кам-горте жил. И стали они его
спрашивать: как бы на Изкар полегче попасть? А человек тот немым
прикинулся, ничего в ответ не сказал. А ночью убег он от москвитян и князю
Мате обо всем доложил. А князь Мате тебя о том оповещает, князь высокий.
Пускай-де готовятся в Покче, и в Чердыне, и в Уросе врага встречать, либо
Изкару помогу давать, ибо неведомо еще, пойдет ли вся рать московская на
Изкар, аль часть только на него насядет, а остальные на Покчу пойдут, либо
на Чердын, либо на Урос, куда им лучше покажется...
Посланец был крайне взволнован и перепуган, рассказывая о приближении
неприятеля к Изкару, являвшемуся единственным оплотом Верхней Перми.
Настроение его мало-помалу передалось и Микалу, не скрывшему своего
смущения от Арбузьева, который дружески хлопнул его по плечу и сказал:
- Э, полно, князь! Не горюй, не печалуйся прежде времени! Ведь это от
тебя не уйдет. Успеешь еще потужить, поплакать в Москве, в гостях у Ивана
Московского, куда тебя увезут беспременно, ежели ты в руки москвитян
попадешь. А посему дело надо делать скореича, чтобы не угодить нам в руки
вражеские... По-моему, так надо делать...
И Арбузьев раскрыл свой план.
По его мнению, следовало приступить к решительным действиям, не
дожидаясь почина со стороны московских воевод. В распоряжении его,
Арбузьева, имелось шестьдесят шесть добрых молодцев, в которых он верил
как в самого себя; кроме того, человек двадцать из обитателей Малого
Новгорода, преимущественно здоровая сильная молодежь, присоединились к его
отряду, являвшемуся, таким образом, довольно внушительною силой, не
уступающею москвитянам в ратной доблести. У князя Микала уже стояло в
Покче, в полной готовности к бою, более тысячи добрых ратников,
большинство которых метко стреляли из лука, что служило показателем их
способности к воинскому делу. В Чердыне у князя Ладмера тоже набралось бы
до тысячи душ ополчения, да в Уросе половина того числа, благодаря чему, в
общей сложности, можно было составить рать численностью не менее трех
тысяч человек, которые по первому знаку готовы были идти туда, куда им
прикажут.