"Ю.В.Лебедев. Литература. Учебное пособие для учащихся 10 класса средней школы в двух частях" - читать интересную книгу автора

Вот уж для кого "условные наставления морали" действительно не имеют
никакого нравственного авторитета. Эта девушка грозы не испугается, сама
геенна огненная таким "протестанткам" нипочем!
Объясняя причины всенародного покаяния героини, не будем повторять
вслед за Добролюбовым слова о "суеверии", "невежестве", "религиозных
предрассудках". Не увидим в "страхе" Катерины трусость и боязнь внешнего
наказания. Ведь такой взгляд превращает героиню в жертву темного царства
Кабаних. Подлинный источник покаяния героини в другом: в ее чуткой
совестливости. "Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг
застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми.
Мне умереть не страшно, а как я подумаю, что вдруг явлюсь перед Богом такая,
какая я здесь с тобой, после этого разговору-то, вот что страшно". "У меня
уж очень сердце болит",- говорит Катерина в минуту признания. "В ком есть
страх, в том есть и Бог",- вторит ей народная мудрость. "Страх" искони
понимался русским народом по-толстовски, как обостренное нравственное
самосознание, как "Царство Божие внутри нас". В "Толковом словаре" В. И.
Даля "страх" толкуется как "сознание нравственной ответственности". Такое
определение соответствует душевному состоянию героини. В отличие от
Кабанихи, Феклуши и других героев "Грозы", "страх" Катерины - внутренний
голос ее совести. Грозу Катерина воспринимает как избранница: совершающееся
в ее душе сродни тому, что творится в грозовых небесах. Тут не рабство, тут
равенство. Катерина равно героична как в страстном и безоглядном любовном
увлечении, так и в глубоко совестливом всенародном покаянии. "Какая
совесть!.. Какая могучая славянская совесть!.. Какая нравственная сила...
Какие огромные, возвышенные стремления, полные могущества и красоты",- писал
о Катерине - Стрепетовой в сцене покаяния В. М. Дорошевич. А С. В. Максимов
рассказывал, как ему довелось сидеть рядом с Островским во время первого
представления "Грозы" с Никулиной-Косицкой в роли Катерины. Островский
смотрел драму (*67) молча, углубленный в себя. Но в той "патетической сцене,
когда Катерина, терзаемая угрызениями совести, бросается в ноги мужу и
свекрови, каясь в своем грехе, Островский весь бледный шептал: "Это не я, не
я: это - Бог!" Островский, очевидно, сам не верил, что он смог написать
такую потрясающую сцену". Пора и нам по достоинству оценить не только
любовный, но и покаянный порыв Катерины. Пройдя через грозовые испытания,
героиня нравственно очищается и покидает этот греховный мир с сознанием
своей правоты: "Кто любит, тот будет молиться".
"Смерть по грехам страшна",- говорят в народе. И если Катерина смерти
не боится, то грехи искуплены. Ее уход возвращает нас к началу трагедии.
Смерть освящается той же полнокровной и жизнелюбивой религиозностью, которая
с детских лет вошла в душу героини. "Под деревцом могилушка... Солнышко ее
греет... птицы прилетят на дерево, будут петь, детей выведут..." Не
напоминает ли такой финал известную народную песню на стихи Некрасова
("Похороны"):
Будут песни к нему хороводные
Из села по заре долетать,
Будут нивы ему хлебородные
Безгреховные сны навевать...
В храм превращается вся природа. Отпевают охотника в поле под солнцем
"пуще ярого воску свечи", под птичий гомон пуще церковного пения, среди
колыхающейся ржи и пестреющих цветов.