"Юрий Леднев, Генрих Окуневич. День радости на планете Олл (Сборник "Молекулярное кафе")" - читать интересную книгу автора

Она сидела молча, уперев подбородок в ладони. Ее лицо было мрачно. Было
видно, что молодая женщина потрясена рассказом убеленного сединами
человека.
- Мы не можем допустить бунта народа, - тихо говорил Глава. -
Прислушайся к доброму совету: разреши телерепортерам, показать твою
девочку, они нам не верят. Кто-то пустил слух, что девочка умерла.
- Боже мой! Зачем это? - всплеснула она руками.
- Ну, будь мудрее! - взмолился он. - Посмотри, что творится! Нервы у
всех напряжены. Если начнется безумие толпы, а ты знаешь, что это такое, я
ничем не смогу тебе помочь... Не играй с безумием!
Но она не поняла, словно бы кто-то сзади подстрекал ее.
- Я ужасаюсь от одной мысли, что нам с дочерью еще долго придется жить
среди этого выжившего из ума сброда. - Она с ненавистью глянула на окно.
Ему стало душно. Сердце заколотилось учащенно. В голову ударил угар
обиды. Он понимал, что ее уста несут безумные мысли, что в сердце ее
злоба.
- Умоляю тебя, за окном - твой народ, твой! Мы - дети планеты Олла, мы
должны сохранить твою девочку во имя жизни...
Она язвительно фыркнула.
- Там обезьяны! Старые злые обезьяны, - скорчив наибезобразнейшую
гримасу, она встала на четвереньки, подпрыгивая, издевательски пропела: -
Я обезьяна! Я - обезьяна!
Это была не игра. Это была ненависть.
В старце вспыхнул жарким угаром гнев. Он заглушил в нем здравый смысл,
зажег мстительное чувство. Рука сама потащилась к карману за карающей
грамотой.
- Я тебя сейчас проучу! Грубая невежественная девчонка! Какое ты имеешь
право говорить?.. Да ты знаешь, что такое твой народ?
Он встал величественный, словно оратор перед многочисленной аудиторией,
и заговорил убежденно, как резцом из камня, высекая слова, объясняя грубой
девчонке, что лишает ее родительского права...
Минуту она стояла перед ним на четвереньках в растерянности; и в этот
миг в его сознании мелькнула догадка, что безумная мать сейчас вскочит и
кинется в спальню к своему дитяти и, быть может, собственными руками
задушит девочку.
- Стража! Стража! - заорал он срывающимся голосом. - Задержите ее!
Схватите ее! Стража!
Ворвавшиеся в покои врачи и дежурные из "Общества спасения" схватили
мать за руки.
- Именем Сената...
- За что? - заплакала она, вытирая кулаком слезы.
- Вот и хорошо! Вот и умненько! - проговорил он сочувственно. - Мы
покажем народу вашу девочку и потом допустим вас к ребенку.
Глава Сената почувствовал головокружение и усталость, которые были
следствием перенесенного стресса. Сев на диван, он откинулся на спинку,
скрестив на груди руки. Усилием воли стал расслаблять в себе мышечное и
нервное напряжение. Внутренним видением он прощупывал уголки своего
организма, налаживая в нем нарушенное взаимодействие.