"Юрий Леднев, Генрих Окуневич. Предметный галаксизм" - читать интересную книгу автора

получила самое широкое признание и шумный успех у читателей. Автор, без
всякого сомнения, был назван даже критикой гением и корифеем литературы. В
общем, "Галаксис" проглядел гения. Получился мировой скандал. По этому
случаю была созвана представительная конференция, на которой было выработано
мудрое решение:
1. Определить гения при жизни простому смертному редактору, или
литконсультанту, созданному природой на 65 процентов из воды с добавкой
жиров, белков, углеводов и микроэлементов, даже сверхграмотному, склонному к
знакомствам, дружбе, симпатиям, уступкам и компромиссам - невозможно!
2. Гения при жизни сможет вычислить только быстродействующий компьютер,
обладающий огромной, в сравнении с живым редактором, информацией.
Преимущества компьютера таковы: а) он не пользуется субъективными методами в
оценке литературного творчества; б) не имеет друзей-приятелей среди
писателей и поэтов; в) равнодушен к уговорам и увещеваниям вроде: "примите
рукопись, потом дотянем"; г) не поддается психологическому давлению, как
снизу, так и сверху; д) обладает феноменальной памятью, сможет быстро
выявить плагиат и прямое подражание; е) может без боязни, в глаза, назвать
талант - талантом, а бездарь - бездарью.
Так на этом небывалом в истории книгоиздательства синклите было решено
"установить в издательстве роботов".
И вот вместо полутора тысяч редакционных деятелей появились семь
роботов-литконсультантов. Они были похожи на двухтумбовые столы, за которыми
когда-то сидели живые редакторы. А главное - работоспособность их поражала.
Каждый из этой прожорливой компании мог упрятать в свою утробу миллиарды
слов, переварить в своем чреве миллионы фраз и вечно хранить в бездонной,
ненасытной памяти почти все, что было создано за долгие века вдохновенным
движением творческой мысли и трепещущими чувствами талантливых сынов
человечества.
Роботы могли чистить слог, обновлять фразы, выправлять текст, находить
орфографические ошибки и даже, при надобности, творить, правда, на заданную
им тему. Принцип их работы был удивительно прост и ясен каждому смертному.
Например, приносит Или присылает в издательство свою рукопись автор. Ее
закладывают в умное чрево робота, которое злые языки прозвали "печью
крематория", и буквально через минуту рецензия готова!
Все старые слова, избитые обороты, древние понятия и всякую дребедень
роботы выискивали быстрее, чем обезьяны вшей у своих подруг.
К примеру, с первой же авторской фразы "Он наградил ее долгим медовым
поцелуем..." рукопись сразу выплевывалась в мусорную корзину, а на экране
загоралось такое знакомое и исстари ненавистное каждому автору слово
"отлуп!". Или: "Он проснулся росным утром с тяжелой головой" - опять
"отлуп".
"Она по-детски, нежно улыбнулась ему" - снова "отлуп". "Здравствуйте!
Как чувствуете себя?" - "отлуп"!
"Космолет третьи сутки кружил над молчавшей планетой" - жестокий
"отлуп"!
На всякие рассуждения о погоде, домашних заботах, первой и последней
встречах, любовных и деловых объяснениях и прочих мелочах жизни компьютерный
ум не удосуживался обратить ни капли внимания. Редактировать рукописи стало
удивительно легко и даже весело. Постепенно, за ненадобностью, растаял и без
того урезанный штат редакторов. Остались только главный редактор и,