"Танит Ли. Вазкор, сын Вазкора" - читать интересную книгу автора

центре огненного круга.
В моей палатке она прибралась, достала серебряную чашу, которую я
добыл в одном из налетов, и принесла в ней пиво для меня, как послушная
жена. На брачную ночь она оставила ребенка со своей матерью. Мне тогда
было пятнадцать, а Чула была на два года старше, но я был выше ее, и
мужчины принимали меня за девятнадцатилетнего и даже старше, если не знали
даты моего рождения. Когда я отвел ее шайрин, я увидел, что она
хорошенькая и хорошо знакома с зеркалом. Ее отец был с ней, несомненно,
мягок. Она принесла изумруд как часть своего приданого, и к концам ее
волос были прикреплены позванивающие золотые колокольчики. Глаза ее были
кротко опущены. Она ни разу не взглянула на меня с того памятного взгляда
в палатке Эттука.
- Ну, - сказал я. - Что на этот раз?
- Я твоя первая жена, - сказала она, - и я принесла тебе сына.
- Возможно, ты будешь не единственной моей женой, которая родит мне
сына, - сказал я.
- Возможно, - сказала она, - но я была твоей первой женщиной, а этого
изменить нельзя.
Тут она пристально посмотрела на меня твердым блестящим взглядом и
обвилась вокруг меня плотно, как трава. Я был удивлен ее горячностью.
Потом она не хотела отпускать меня. Это была активная ночь.
Позднее я слышал, что она хвасталась мной по-женски. Она также
гордилась ребенком, который был красивым, здоровым, крикливым и энергичным
малышом. Я не очень сильно им интересовался, несмотря на свои громкие
воинские речи о нем в раскрашенной палатке. Нелюбовь Эттука не могла
научить меня особой любви к детям. Сын мой рос, как трава.
Летом, кроме охоты, заниматься было особенно нечем. На деревьях зрели
плоды, и дикие сады и поля, засеянные ветром, снова плодоносили по склонам
гор. Все это не относилось к мужской работе. Это были земледельческие
заботы женщин и детей.
К северу от наших пастбищ лежали руины, старые города с
развалившимися крышами из розовой плитки и широкими улицами, задушенными
молодыми деревьями. Каждый год голодный лес отнимал у городов все новые
участки. То тут, то там тонкие башни возносились к небу, такие высокие,
что, казалось, задевали облака. Я задавался вопросом, кто мог построить
их. Белые камни на голых зеленых холмах воспринимались мной как
заборы-гиганты, потому что с каждым годом они все больше врастали в землю,
а я рос вверх.
Половина племен избегала города. Хинга и дрогоуи утверждали, что тот,
кто пойдет туда ночью, умрет, а темноволосые крарлы, народ Тафры, никогда
не отваживались Заходить так далеко на восток. В младенчестве Тафра
рассказывала мне о разрушенных дворцах, где драконы сторожили сокровища, а
духи гремели копьями - сказки, которыми наслаждается любой ребенок. Но с
тех пор я часто там охотился в лунные ночи, один со своими собаками, и
ничего страшного там не встретил за исключением одного-двух кабанов,
которые доставили некоторые хлопоты, не желая отдавать свое мясо. А
однажды промелькнула большая кошка, белая как молоко, и заставила меня
вспомнить мой сон во время лихорадки и серебряную маску-рысь. Я много
награбил с тех пор, но ничего более прекрасного не встречал. Даже изумруд
из приданого Чулы я ценил меньше.