"Танит Ли. Убить мертвых" - читать интересную книгу автора

двухгрошовую монетку. Миаль Лемьяль, то есть я - разумный человек. Я
понимаю, когда не смогу обойтись без проводника. А что до тебя, то, может,
тебе придется по душе немного музыки в дороге.
- А может, - мягко сказал Дро, - и нет.
- А может, и нет. Кстати, о той девушке в старом доме. По-моему, очень
гадко с твоей стороны - так испортить ей жизнь. Сегодня утром я вместе с
остальными ходил к ее дому. Они кричали, что, мол, ты ушел, но они-то
остались, и кидали камни в ее дверь. Не такой уж ты и великий герой, верно?
Дро усмехнулся.
- По сравнению с тобой?
- Ладно-ладно, можешь издеваться, сколько влезет...
Двигаясь с небрежной ленцой, Миаль Лемьяль привел себя в сидячее
положение и подхватил инструмент, лежавший рядом в траве. Это был весьма
необычный предмет. Дека деревянная, аляповато раскрашенная, с инкрустацией
из слоновой кости. От деки тянулись два скрещенных грифа с пятью струнами на
каждом. На концах их соединяла общая планка с серебряными колками, вбитыми,
похоже, наобум, куда придется. К той же планке крепилась деревянная дудочка,
мундштук ее был из слоновой кости, а другой конец уходил в резонатор.
Клапаны ее были расположены так, что - Миаль Лемьяль это бегло
продемонстрировал - проворные пальцы могли управляться со струнами и
клапанами одновременно. Играть на подобном инструменте, если подумать, было
за гранью возможного. Но менестрель, удерживая свой инструмент в
неустойчивом равновесии на плече, коснулся губами мундштука из слоновой
кости, а пальцы его уже танцевали на струнах. Волосы тут же упали ему на
глаза, а сами глаза сошлись у переносицы. Он казался одновременно
одухотворенным и нелепым. А из адского инструмента лилась райская музыка.
Звуки арф, которые одновременно были свирелями, лютней, превращавшихся во
флейты, мандолин, что притворялись лирами и трубами; чистая, как небеса,
мелодия, что не приснится и во сне, удивительно гармоничная и пронизанная
странным ритмом...
Закончив играть, музыкант опустил инструмент в траву и уставился на
него в глубокой меланхолии. Казалось, отзвуки мелодии еще живут вокруг,
словно сам холм тихонько напевает.
- Так ты говоришь, - отважился наконец Миаль, - что музыка тебе
безразлична?
- Мне просто любопытно, - выговорил Парл Дро, - зачем такому гению
таскать чужие кошельки в глуши?
- Гений? - Миаль улыбнулся. У него была ангельская улыбка. Когда она
появлялась на лице музыканта, в его чертах сквозило благородство, он казался
даже красивым, но эта иллюзия быстро рассеивалась. - Э-э... Ну ты знаешь,
как оно бывает в жизни...
- А инструмент ты тоже украл?
- Я?! Нет, что ты! Его стянул мой папаша, которому пришлось убить
прежнего его владельца. Наверное, тот успел наложить на отца проклятье, и не
удивлюсь, если и на меня тоже. У отца была привычка поколачивать меня, когда
напьется, а напивался он частенько. А когда он бывал трезвый, то учил меня
играть. Ненавижу его. У меня-то слух похуже, чем у папаши.
И он погрузился в мрачные раздумья, глядя, как человек в черном,
похожий на саму Смерть, наделенную мужской красотой, все смотрит и смотрит
на селение в долине, на дорогу, на гору. Посидев так немного, Миаль снова