"Танит Ли. Героиня мира" - читать интересную книгу автора

кровать начинала трястись, словно нервная собака.
Форум находился посреди города, вдалеке от его стен, которые кронианцы,
по-видимому, уже окружили со всех сторон. Но один из снарядов прямым
попаданием угодил в Девичий Холм, и небо над ним как будто треснуло вдоль по
красному шву, который я увидела сквозь щель меж занавесками на окне.
Папа с мамой по-прежнему танцевали в глубине моей души, прекрасные, как
две марионетки. Они уцелели, но утратили всякую достоверность.
Около полуночи ко мне зашла одна из молоденьких служанок.
- Ах ты, бедная малышка, - сказала она мне. - Не сжимайся так, скоро
этому придет конец.
Она села рядом и попыталась успокоить меня, но всякий раз, как
раздавался пушечный залп и звук рвущейся ткани, она сжималась крепче, чем я.
Когда слышались взрывы, она подпрыгивала вместе с кроватью. В промежутках
пыталась молиться и призывала меня присоединиться к ней. В конце концов она
расплакалась. Я не молилась и не плакала.
Мы обе заснули, когда закончился тот ночной обстрел, и непомерная
звенящая тишина, повергающая в глухоту и ужас, заволокла слух.

Город изменился. Став частью кошмара, он приобрел соответствующие вид,
запах и звучание. Все время висел дым, прозрачный, как пыльца, а зачастую
сгущавшийся до консистенции муки. Из окон верхнего этажа было видно, как он
укрывает части города и они исчезают. Временами дым застилал все кругом. На
улицах появились кузни, где металлическую посуду и колокольчики перековывали
на ножи и дробь, часть дыма исходила оттуда. Бесконечно дымились здания,
пораженные снарядами. Копоть продолжала вздыматься в небо по прошествии
часов и дней, а затем орудия наносили удар новым зданиям. В заброшенных
домах возникали пожары. Пушки непрестанно обстреливали окраины, где, как
говорили, остались лишь воры, шнырявшие по подвалам, да бродячие собаки,
прятавшиеся от мясников. Потому что - и об этом я тоже слышала - теперь в
продажу поступило собачье мясо, и за него просили немалые деньги, а в самых
лучших ресторанах подавали конину и воробьев. Уже давно, едва уловив первые
намеки, я совсем перестала есть мясо, хотя, судя по материальным условиям
тетушкиной жизни, мне кажется, на красивых тарелках скорей всего подавали
баранину или домашнюю птицу. Богачи и те, кто имел хорошие связи среди
военных, еще не ощутили всех тягот. Но в трущобах уже начали ловить крыс.
- А их полно, - сообщил рассказывавший об этом слуга. - К тому же,
детка, что за разница между несчастным кусочком бедной прирезанной овечки и
дохлой кошкой. Сходили бы вы, мисс, на скотобойню, поглядели бы, что там
творится.
Слуги начинали приобретать реальные очертания и колорит. Все-таки это
не заколдованные куклы. Некоторые махнули рукой на боязнь оказаться
уволенными и потерять жалованье и сбежали. Оставшиеся вели себя необычно,
стали неряшливы и важно расхаживали по дому, хотя в присутствии Илайивы
сохраняли прежнюю угодливость и покорность. Она не делала им замечаний то ли
в силу ума, то ли из безразличия. Когда ее не было - большую часть времени
она проводила за украшенной наядами дверью - эти хамелеоны вновь приобретали
окраску кошмара.
Запах горения и трута, назойливый запах пороха стал ароматом города.
Рано-рано по утрам кое-где в тетушкином саду поблескивали капли росы. Лето,
как и враг, подходило все ближе. Лето разбудило цветы, но цветы казались