"Танит Ли. Героиня мира" - читать интересную книгу автора

бродить по дому. Доступ в спальню, библиотеку, кабинет и молельню моей
тетушки был закрыт миру, их запирали на ключ. На протяжении дня я редко
встречалась с тетушкой, но вечером мы, как правило, вместе обедали в
гостиной Сфинкса. Илайива не заботилась о том, чтобы я обедала и ложилась
спать в положенное детям время, чего раньше я придерживалась со всей
точностью. Дома мне подавали ужин в пятом часу вечера, а когда старый
надтреснутый колокол Пантеона возвещал наступление десяти часов, Пэнзи уже
укладывала меня в постель. Но в доме Илайивы мы обедали вечером, между семью
и восемью часами, возлежа при этом на украшенных резьбой кушетках, стоявших
в гостиной Сфинкса, согласно классическому обычаю, следованием которому у
нас в семье редко себя обременяли. После обеда Илайива время от времени
бросала мне фразу-другую. Образование мое носило беспорядочный характер.
Меня обучили чтению, и после этого мои знания стали по большей части
зависеть от того, какую из книжек мне приходило в голову прочесть. Домашние
учителя так и не сумели до конца убедить меня в подлинности всего, что
лежало за пределами моей домашней жизни. Она была такой счастливой, уютной,
в меру строгой и в меру эксцентричной, что я почти полностью исключила для
себя все прочее и вполне довольствовалась ею. Тетушка обнаружила мои
дефекты. Мне не удавалось проследить за течением ее самых обыкновенных
мыслей. Например, она заговорила о Востоке, и я тут же увидела - и сказала
об этом вслух - золотые купола, вздымающиеся среди навеянного волшебником
тумана, и принцесс, летящих на коврах-самолетах. Она вскинула брови, и
разговор наш иссяк. По-моему, я навевала на нее скуку. И даже восхитительная
возможность заснуть в полночь прямо на ковре в комнатке на втором этаже,
уронив голову на фигурки для игры в храмины, не восполняла утраты счастья и
любви.
Этажом ниже нашей с родителями квартиры жила девочка четырнадцати лет,
с которой мы иногда играли и ходили гулять в городские сады. Однажды утром,
повстречавшись в коридоре с тетушкой, я сказала, что мне, наверное, надо бы
пойти навестить эту девочку. Для большей убедительности я благочестиво
пробормотала, что мы с ней, вероятно, возложим цветы на раку Вульмартис в
Пантеоне.
- Нет, - сказала Илайива; ее черные глаза уже скользнули мимо меня, и
сама она вот-вот поступит так же.
- Но мы с Литти уже не раз так делали. Мама всегда мне разрешала. Литти
возьмет с собой служанку...
- Я хочу сказать, - проговорила тетушка, - что семья твоей подруги
уехала из города.
Я пришла в изумление и ярость. Неужели моя и Литтина мама взяли ее с
собой в крепость вместо меня? Я что-то выпалила на сей счет.
- Не всякий кинется грудью на пушечное жерло, - сказала тетушка. -
Люди, о которых ты говоришь, бежали в ином направлении.
Все это оказалось непостижимо для меня. Тетушка не проронила больше ни
слова.

В тот день, сидя под сосной в лучах весеннего солнца, я услышала совсем
рядом голоса мужчин. Живую изгородь из сирени обогнули две пары армейских
сапог и обутые в них офицеры в красивой форме. Я совершенно растерялась,
лицо мое зарделось, ведь я не привыкла к неожиданным встречам с глазу на
глаз с незнакомыми молодыми людьми экстравагантной наружности. И все же я