"Гертруд фон Лефорт. Суд моря " - читать интересную книгу автора

так же хорошо, как и я, это знает весь двор - каждый житель Руана знает
это! Не притворяйтесь! О Боже, я не в силах вымолвить это! Зачем меня об
этом спрашивают?..
Напудренные лица женщин побледнели. Что королева имеет в виду? Не
юного ли герцога бретонцев? Он был еще совсем мальчиком, почти ребенком.
Они не решались взглянуть друг на друга, ибо все делали вид, будто ничего
не знают об убийстве, окутанном таким упорным, непроницаемым молчанием...
Несколько мгновений было так тихо, что казалось, будто даже море
затаило дыхание. Женщинам стало не по себе, их гладкие уверенные лица
приняли беспомощное выражение. Они невольно оглянулись - не слышит ли их
кто-нибудь стоящий у входа в шатер? Лишь добрые, наивные глаза родственницы
смотрели по-прежнему спокойно и непринужденно: старикам трудно уверовать в
ужасы новых времен! Она все еще пыталась успокоить королеву: кто же и о чем
мог спрашивать госпожу, ласково выговаривала она ей; никто из дам не
задавал ей вопроса, да и Бюдок и Анна тоже молчали, а больше здесь никого
нет; госпожа, должно быть, ослышалась.
- Но кто-то беспрестанно вопрошает меня!.. - произнесла королева
прерывистым голосом. - Разве вы не замечаете? Я словно стою перед судом, а
ведь в суде человека допрашивают, в суде нужно признавать свою вину, если
хочешь пощады! Но мне не в чем признаваться, я не знаю, отчего мое бедное
дитя не может уснуть, и я не хочу, чтобы меня без конца спрашивали, - это
так ужасно, когда маленькие дети не могут спать! Сна лишаются только
злодеи! А мой маленький сын никому не причинил зла; должно быть, это
какая-то ошибка - что он не может уснуть! Бюдок, скажи Анне, что это
ошибка, - ей не надо петь никакой колыбельной, я сделаю это сама!
- Анна, - сказал Бюдок, - похоже, море желает услышать от королевы
признание, прежде чем ты приведешь его приговор в исполнение, но она никак
не решится произнести его. Потерпи еще немного.
Анна стояла, вся обратившись внутрь себя, сосредоточившись на песне,
которую должна была спеть. Прошло так много времени с тех пор, как она
слышала ее в последний раз, ей надо было собрать все свои силы, чтобы
вспомнить ее, она должна была отрешиться от всего, что происходило вокруг.
Услышав слова Бюдока, она в первый раз за время разговора подняла глаза. На
ее тихом лице отразилось удивление. Куда девалась изящная королева, так
беспечально владычествовавшая в Руане, когда вдруг началось это ужасное
молчание вокруг имени юного герцога бретонцев? Куда девалась та
нарумяненная и сверкающая драгоценностями госпожа, отвечавшая на робкий
вопрос Анны о судьбе герцога лишь загадочной улыбкой? Куда исчезла та
льстивая притворщица, которая только что любезничала с нею здесь, на
корабле? От нее вдруг не осталось ничего, кроме маленького, дикого,
исполненного отчаяния личика, прозрачного, как береговые камешки,
отшлифованные морем, - поистине на море все становится явным!..
Анна не решилась произнести ни звука. Она кивнула Бюдоку: да, она
подождет - как она может противиться его просьбе? Ведь море тоже ждет, ему
некуда спешить, оно дышит вечностью, оно - почти как Бог. От Бога и от
вечности никому не убежать.
Снаружи послышались тихие вздохи: должно быть, море ожило; оно как
будто медленно поднималось, чтобы занять свое судейское кресло. Анне де
Витре вдруг показалось, что снаружи стало странно светло... Между тем
королева села рядом с колыбелью и запела своим слабым, тоненьким голоском.