"Урсула К.Ле Гуин. Рукопись, найденная в муравейнике" - читать интересную книгу автора

припомним тот факт, что Пингвины являются птицами, несмотря на все очевидные
свидетельства противного.
Из-за того, что их сценарий напоминает Дельфиний по форме, не следует
предполагать, что он должен быть похожим на него по содержанию. И это
действительно так. Наличествует, конечно, тот же экстраординарный ум,
вспышки безумного юмора, та же изобретательность и неподражаемая грация. Из
тысяч литератур рода Рыб, лишь некоторые демонстрируют хоть какой-то юмор и
тот обычно довольно простоватого, примитивного сорта, и великолепная
грациозность языка Акул или языка Макрели абсолютно отлична от радостной
энергии всех сценариев языка Ластоногих. Радость, энергия и юмор - все
присуще авторам-Пингвинам, как и многим самым тонким мэтрам языка Тюленей.
Связью является температура крови. Однако конструкция мозга и матки
воздвигает непреодолимый барьер! Дельфины не откладывают яйца. В этом
простом факте лежит целый мир различий.
Лишь когда профессор Дьюби напомнил нам, что Пингвины это птицы, что
они не плавают, а летают в воде, только тогда теролингвист смог подойти к
морской литературе Пингвинов с пониманием, только тогда были заново изучены
целые мили уже полученных записей на пленке и в конце концов оценены по
достоинству.
Однако, трудности перевода все еще остаются с нами.
Удовлетворительная степень понимания уже достигнута в языке Пингвинов
Адели. Трудности записи группового кинетического перформанса в штормовом
океане, густом, словно гороховый суп, от планктона при температуре в 31
градус по Фаренгейту значительны, однако упорство литературного кружка
Ледового Барьера Росса полностью вознаграждены такими отрывками, как "Под
айсбергом" из "Осенней песни" - этот отрывок ныне получил всемирную
известность в постановке Анны Серебряковой из Ленинградского Балета. Никакой
словесный перевод не может достичь полноты версии мисс Серебряковой. Ибо,
совершенно очевидно, что нет способа воспроизвести в письменной форме
центрально-важную многозначность оригинального текста, столь прекрасно
исполненного полной труппой компании Ленинградского Балета.
В самом деле, то, что мы называем "переводами" с языка Аделей - или с
любой другой группы кинетических текстов - является, грубо говоря, всего
лишь нотами - либретто без оперы. Балетная версия - это верный перевод.
Ничего в словах не может быть завершенным.
Я предполагаю поэтому, хотя предположение может быть с одинаковым
успехом встречено как недовольством или гневом, так и громким смехом, что
для теролингвиста - в противоположность артисту или простому любителю -
кинетические морские произведения Пингвинов являются менее всего обещающим
полем исследований: и, далее, что язык Аделей, при всем его шарме и
относительной простоте, есть менее обещающее поле исследований, чем язык
Императорских Пингвинов.
Император! - я предчувствую ответ моих коллег на это предположение.
Язык Императоров! Самый трудный, наиболее уединенный из всех диалектов языка
Пингвинов! Язык, о котором сам профессор Дьюби заметил: "Литература
Императорского Пингвина так же непривлекательна, так же неприступна, как
само замерзшее сердце Антарктики. Ее красоты, возможно, являются неземными."
Возможно. Я не недооцениваю трудностей, не последней из которых
является темперамент Императоров, гораздо более необщительный и
отстраненный, чем у любого другого Пингвина. Но, парадоксальным образом,